– Ну что, продолжим? Ведь это наша первая брачная ночь, дорогая.
Он стал раздевать ее медленно, не спеша, покрывая поцелуями каждый дюйм ее обнаженного тела. Потом так же неторопливо начал раздеваться сам, Кейли уже умоляла его поспешить. Только тогда он, наконец, погасил лампу.
Ранчо, которое купил Дерби, располагалось на прекрасном участке земли. И хотя Уилл не преминул язвительно заметить, что оно почти граничит с Трипл Кей, Кейли никак не отреагировала на это. Для Дерби было важно иметь свой собственный дом, и она понимала и поддерживала его.
– Теперь, когда это место принадлежит нам, что мы будем с ним делать? – вопрошала она с улыбкой, стоя посреди гостиной с бревенчатым потолком и настоящим камином.
Дерби засмеялся. Он снова был в повседневной одежде, а его свадебный костюм был убран в сундук вместе с подвенечным платьем Кейли.
– Мы собираемся завести коров и лошадей, миссис Элдер.– В его голосе слышались смешливые нотки.– И целую кучу детишек, я надеюсь.
Кейли осмотрелась вокруг. Дом был довольно большой, с кухней и тремя спальнями, но, конечно, без ванной комнаты. Поскольку у ковбоев Дикого Запада отсутствовали всякие представления о канализации, они будут вынуждены пользоваться отхожим местом за домом.
– Я бы хотела дюжину, – весело улыбнулась она.– Детей, я имею в виду.
Дерби обнял ее и покачал головой.
– Ты не устала вчера от пострелят Уилла и Бетси, которые носились весь день как угорелые?
– По-моему, они замечательные, – смеясь, ответила Кейли.
– Это ты сейчас так говоришь. – Он поцеловал ее.– Ну а что ты думаешь обо мне?
Кейли сделала вид, что старательно обдумывает ответ, потом сказала серьезным тоном:
– Я думаю, что всегда любила тебя, и всегда буду любить.
Он взял в руки ее ладони и поднес их к губам.
– За плохое или за хорошее?
Кейли ощутила прилив страха, все время таившегося где-то в глубине ее сердца.
– И за плохое и за хорошее, и в горе и в радости, – произнесла она как клятву верности, продолжение которой эхом отозвалось в тишине. Она не смогла до конца вникнуть в смысл этих священных слов, когда повторяла их за отцом Амбросом всего лишь день назад, стоя перед алтарем. Только сейчас она прочувствовала всю их величественную значимость.
Пока смерть не разлучит нас.
ГЛАВА 9
Первые несколько недель замужней жизни Кейли были просто идиллическими. По ночам, а иногда и днем, как только появлялась малейшая возможность, они с Дерби занимались любовью, уносясь в заоблачные выси чувственного наслаждения, где сливались воедино их тела и души. Минуты любви то наполнялись всепоглощающей страстью, то обращались в игру, но всегда были такими волнующими и неповторимыми, что Кейли хотелось кричать от счастья быть самой собой, быть здесь, с мужчиной, которого она любила больше жизни.
Несмотря на то, что они ухитрялись находить время на любовные утехи, первые дни после свадьбы были очень суматошные. Дерби с неохотой принял от Ангуса сотню голов лошадей и в ближайшее время собирался отправиться в Мексику купить еще сотню. Он каждое утро вставал с восходом солнца, одевался в полумраке и выходил во двор, чтобы проверить, поднялись ли работники, которых он нанял для ремонта старого хлева и прочих работ на ранчо. Кульверсоны, любил повторять он с большой гордостью, действительно привели ранчо в полное запустение.
Совесть не позволяла Кейли долго нежиться в постели, и она поднималась, когда слышала, как закрывалась за Дерби дверь кухни. Он работал вдвое больше, чем любой из нанятых им работников, и ему просто необходимо было основательно позавтракать, чтобы иметь силы на разгрузку сена, починку забора, ремонт крыши и прочие хозяйственные дела.
Бетси, которая оказалась хорошим другом и заботливой родственницей, научила Кейли качать воду из колодца за домом, колоть дрова и разводить огонь в кухонной печи. Кейли рассчитывала готовить по-своему, но не тут-то было. После нескольких сгоревших блинов и опалившись при попытке пожарить курицу, она приобрела-таки сноровку в использовании чугунных сковородок и котелков.
Кейли не понадобилось много времени, чтобы сделать открытие, что в девятнадцатом веке жизнь, по меньшей мере, в десять раз тяжелее, чем в конце двадцатого. Стирка белья, например, была настоящим испытанием, просто каторжным трудом и занимала целый день. Нужно было притащить во двор кадку, натаскать воды из колодца, подогреть ее, добавить мыло и стирать белье вручную. К моменту окончания этой нелегкой работы Кейли валилась с ног от усталости. А белье еще нужно было развесить на веревках, специально для этой цели закрепленных на кольях. И не имело значения, как рано Кейли начинала, ей никогда не удавалось управиться со стиркой до заката, когда уже поздно было думать об ужине. День стирки закономерно сменялся днем глажения. Кейли обливалась потом, нагревая на печке утюг и орудуя им, пока он не остывал.
Кроме того, на ней была ежедневная уборка, бесконечная стряпня и мытье посуды, да и Дерби не давал ей покоя и через каждые полчаса тянул ее из дома, чтобы с гордым видом показать, что уже сделано для их зверинца, состоявшего из коров в компании с телятами, племенных быков и свиней. А ночью, после занятий любовью, она, вконец изнуренная, засыпала в объятиях Дерби, положив голову ему на плечо. Никогда в жизни Кейли еще не была так счастлива, как теперь.
Однажды, теплой безлунной ночью, ее разбудил тихий шорох или просто какое-то странное ощущение. Она открыла глаза, испугавшись сначала, что опять вернулась в двадцатый век, но увидела Дерби его фигура из плоти и тени темнела на фоне окна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90