Одной рукой он взял тазик, который она сжимала, и отшвырнул его в сторону.
— Я могу позволить себе немного побить посуду, милая, — сказал Риви, приподняв ее голову, чтобы поцеловать. — И, — добавил он, когда Мэгги чуть не задохнулась, а сердце ее бешено забилось, — могу укротить тебя.
— Потратишь на это всю оставшуюся жизнь! — огрызнулась Мэгги.
— Расстегни-ка рубашку, Мэгги. Я хочу тебя.
Мэгги задрожала: так велико было желание сделать, как он сказал, хотя это и означало бы для нее полное поражение.
— Нет.
Риви уронил палку на пол, его пальцы двигались очень умело, когда он расстегивал маленькие пуговки. Под рубашкой оказался корсет, и он усмехнулся, наткнувшись на эту непрочную преграду.
Мэгги затаила дыхание и закрыла глаза. Борьба закончилась, так и не начавшись. Мэгги почувствовала, как корсет спустили, а потом ощутила язык Риви на своем соске. Он некоторое время беспрепятственно наслаждался им, а потом с той же легкостью, что и до болезни, поднял Мэгги на руки и отнес на постель.
Она тяжело приземлилась на жесткий матрас, ударившись спиной. Прошло несколько секунд, прежде чем смогла сказать:
— Ты шарлатан! Эта палка тебе вовсе не была нужна…
Риви ухмыльнулся, встав рядом с ней на колени на краю кровати и закатав ее ночную рубашку повыше, так, чтобы вся она предстала перед ним.
— Мне казалось, это делает меня неповторимым, — сказал он, лаская ее.
Мэгги беспомощно корчилась от страсти.
— И… сдается мне… ты говоришь… слишком свободно… для человека… который так… долго… молчал.
Риви усмехнулся.
— Ты меня разоблачила, Янки, — мягко ответил он. — Я практиковался.
— О! — охнула Мэгги и больше не смогла произнести ни одного разборчивого слова.
Отец Шопасси был одет в сутану, а на шее у него висело распятие, иначе Мэгги потребовала бы от него доказательств его сана. Она просто стояла рядом с Риви в столовой гостиницы, пока читались священные слова. Лицо ее все еще пылало после разыгравшейся наверху сцены. Кора выступала в роли свидетельницы, Элеанор — недовольной свадебной гостьи, а Элизабет — восхищенной. Священник объявил Мэгги и Риви мужем и женой, и Риви позволил себе прерогативу жениха — поцелуй.
Со все еще влажными губами Мэгги встряхнула головой, пытаясь прояснить ее, и направилась к Элеанор.
— С сегодняшнего дня мы больше не нуждаемся в ваших услугах, — натянуто сказала она. — Ваш проезд до Сиднея будет оплачен, и, разумеется, вы получите жалование.
— Но у меня еще целый месяц! — пролепетала Элеанор.
Мэгги широко улыбнулась.
— Значит, у вас будет свободное время. Вам просто повезло!
Элеанор со злостью, шелестя юбками, повернулась и вышла из комнаты, чуть не столкнувшись в дверях с Дунканом.
— Мои самые сердечные поздравления, — сказал он, поцеловав Мэгги в щеку, прежде чем она успела осознать тот факт, что у него хватило наглости показаться на глаза.
— Я знал, что ты будешь счастлив за нас, — сухо сказал Риви, встав позади Мэгги и обняв ее за талию.
Она почувствовала его возбужденный член и, вздохнув, смирилась с тем, что ее ожидает этой ночью.
— Полагаю, завтра отправитесь в свои владения? — спросил Дункан.
Дыхание Риви согревало шею Мэгги, и от этого у нее дрожь пробегала по телу.
— Может быть, — хрипло ответил Риви.
И хотя лицо Дункана посерело от едва сдерживаемой ярости, он улыбнулся.
— Желаете повстречаться с лесными бродягами? Их полно на дороге.
Мэгги проглотила комок в горле.
— Лесными бродягами?
— У нас их называют изгоями, — учтиво заметил Дункан. Горящие на бледном лице глаза устремились на Риви. — Надеюсь, вы достаточно сильны, чтобы защитить своих женщин, мистер Маккена.
— Думаю, мне это удастся.
Дункан пожал плечами, хотя выражение его лица было далеко не бесстрастным.
— Со мной тут большая компания. Если хотите, мы могли бы сопровождать вас до самого дома.
— Спасибо, — натянуто ответил Риви, — не нужно.
Дункан повернулся и ушел, а Мэгги вспомнила карты, которые рисовали сыновья Кирка, когда она еще была их гувернанткой. Место, которое они обозначили, как «земли папы», не могло быть далеко от земель Риви.
— Он твой сосед? — спросила Мэгги, испугавшись непонятно чего.
— Его плантация рядом с моей, — ответил Риви, а потом по-детски беззаботно принялся резать небольшой пирог, приготовленный поварами гостиницы.
Он дал кусочек Мэгги, потом Элизабет, а свой отложил в сторону. Хотя было не позже часа пополудни, он подчеркнуто зевнул. Мэгги залилась краской.
— Не смей намекать на это! — предупредила она.
Указательным пальцем Риви дотронулся до ее верхней губы, слизнув языком крупинку глазури. Мягкая чувственность этого жеста заставила Мэгги опустить глаза, которые вдруг засияли так, как будто этот мужчина никогда не прикасался к ней. К собственному стыду, она тоже зевнула.
Риви засмеялся и поцеловал ее в лоб, потом повернулся и взял Элизабет на руки. Она указала на Мэгги и торжественно прощебетала:
— Моя мама!
Забыв свои сомнения относительно любви Риви и этой свадьбы, Мэгги звонко чмокнула девчушку в щеку. И поняла, что всегда будет с нежностью вспоминать эту минуту.
После медленной и сладостной любви Риви с Мэгги, вспотевшие, все еще лежали на своем брачном ложе. Рука Риви гладила слегка округлившийся живот Мэгги.
— Когда родится мой ребенок, Янки? — тихо спросил он.
Мэгги была счастлива и полна надежд на будущее.
— В ноябре.
— Летом. — Казалось, Риви скорее грезил этим словом, нежели произнес его.
— Никак не могу привыкнуть, — улыбнулась Мэгги, — что ноябрь это лето. Австралия — странное место.
— Ага, — согласился Риви, и мечтательное выражение на лице его вдруг исчезло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106