– Но я не могу здесь оставаться.
– Вы правы, не можете. Но и уйти вы не сможете в таком состоянии. Следовательно, вам придется лечь на кровать. Другого выхода просто не существует.
Он с сомнением покачал головой:
– Но если сюда придет полиция…
– Нет оснований полагать, что полиция вернется. Констебль Драммонд приходил поговорить с Джеком, но ничего от него не узнал, кроме того, что Джек всех ненавидит и не желает помогать властям. В нашем каретном сарае они, разумеется, ничего не нашли, а в городе еще много мест, которые им надо обыскать. То есть они сейчас слишком заняты и не станут приходить сюда во второй раз.
Хейдон осторожно сделал несколько глубоких вдохов. Голова, казалось, раскалывалась от боли, к горлу то и дело подступала тошнота, каждый вдох мучительно давил на сломанные ребра. Было совершенно ясно: если даже он сумеет как-то выбраться за дверь этого дома, то все равно не сможет передвигаться. Не говоря уже о том, что ему некуда было идти.
А мысль о том, что можно просто повалиться на кровать и закрыть глаза, казалась необыкновенно соблазнительной.
– Ложитесь, пожалуйста, лорд Редмонд. – Женевьева подошла к кровати и поправила одеяло. Затем, обернувшись, сказала: – Здесь вы будете в безопасности, я вам обещаю.
– В безопасности? И вы не пойдете за констеблем, когда я засну?
– Даю слово, что не сделаю этого.
Однако он медлил.
– Почему вы хотите мне помочь?
Она не могла винить его за то, что он ей не доверял. Все дети первое время не доверяли ей. Все, кроме Джейми, конечно, – он попал к ней еще младенцем. Женевьева прекрасно знала: доверие надо заслужить, оно не появляется только потому, что его требуют.
– Лорд Редмонд, вы помогли Джеку, а Джек теперь член моей семьи. Поэтому можете считать, что я вам просто возвращаю долг.
Не убежденный ее ответом, он все еще медлил.
– Да, я заступился за мальчика, но на моем месте так поступил бы каждый.
– Ошибаетесь. – Она покачала головой. – Для большинства Джек просто вор и негодяй, заслуживающий всех назначенных ему тридцати шести ударов плеткой и всех страданий, ожидавших его в тюрьме. Многие желали бы, чтобы он вообще исчез. Во всем Инверари едва ли найдется человек, который вступился бы за него. – Она взглянула на его ссадины и синяки и добавила: – А вы за него заступились. И потому я теперь помогаю вам.
– Но вы подвергаете себя опасности, – напомнил Хейдон.
Она кивнула.
Внезапно на щеках ее заиграл нежный румянец, а на губах появилась едва заметная улыбка. В эти мгновения она казалась такой очаровательной, что Хейдон просто не в силах был противиться.
– Хорошо, я останусь. Но только до тех пор, пока не восстановлю силы.
Она снова кивнула:
– Да, конечно.
Он осторожно шагнул к ней, неловко придерживая на бедрах плед. Женевьева поддержала его под руку, думая только о том, что надо помочь ему лечь. Рука под ее ладонью оказалась такой горячей, что Женевьева снова покраснела и выпустила его руку в тот же момент, как он лег.
– Вам надо отдохнуть, – сказала она, накрывая его одеялом. – Я скажу Юнис, чтобы приготовила для вас завтрак.
– Я не голоден.
– Все равно вы должны поесть.
Он поморщился.
– Может быть, попозже.
Хейдон закрыл глаза и стиснул зубы; было очевидно, что ему очень плохо. Женевьева подошла к окну и задернула шторы; если в комнате будет темно, ему будет легче заснуть. А она сейчас пойдет к Юнис и распорядится, чтобы для него приготовили бульон и поджаренный хлеб. Возможно, он не хочет есть, но поесть ему придется, иначе еще больше ослабеет…
– Мисс Макфейл, не бойтесь меня. Я никогда не причиню вам вреда.
Она обернулась и взглянула на него с изумлением.
– Ни вам, ни вашим детям. – Он пристально смотрел на нее. – Даю слово, мисс Макфейл. – Не дожидаясь ответа, он снова закрыл глаза.
Какое-то время Женевьева стояла у окна, глядя, как Хейдон погружается в сон.
Потом вышла из комнаты и стала спускаться по лестнице. Она не жалела о том, что заставила лорда Редмонда остаться, однако прекрасно понимала, что присутствие в ее доме этого человека представляет огромную опасность.
Глава 4
– Клянусь, нет хуже работы, чем вспарывать брюхо тухлой рыбы, – пожаловался Оливер.
– Если бы ты меньше ворчал, а больше работал, давно бы уже все сделал! – заявила Юнис. Она сгребла ножом рыбьи головы с остекленевшими глазами и сбросила их в ведро с водой.
– Любой мужчина заворчит, если его заставят делать женскую работу, – не сдавался Оливер; он с отвращением смотрел на злополучную пикшу, лежавшую на разделочном столе. – Сама-то найдешь, что сказать, если я пошлю тебя за дровами или заставлю разводить огонь в камине.
– Ты за три дня не принес и полена. Наверное, сразу понял, что эту работу может выполнять Джек, – заметила Дорин, чистившая морковь. – Ты всех к делу пристроил. Джейми и Саймон уже дерутся за право разводить огонь. А вчера ты убедил девочек, что если они начнут начищать столовое серебро, то вызовут джинна, про которого прочитала Аннабелл в сказке. Ну, что скажешь? – Дорин с усмешкой посмотрела на Оливера.
Тот с невиннейшим видом пожал плечами:
– Я просто хотел, чтобы малышки повеселились, вот и все.
– Нет, ты хотел нагрузить их своей работой, – возразила Юнис. – Я не возражаю, когда ты приучаешь детей заниматься делом, но сегодня тебе нечем заняться, а я по уши в рыбьих головах и бараньих кишках. Не вижу причин, почему бы тебе не помочь нам с Дорин приготовить три блюда к столу. И еще отнести еду его светлости. О Боже, я еще не видела человека, который бы столько ел! – воскликнула она, бросая мерцающие рыбьи головы в огромную кастрюлю, стоявшую на очаге.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83