..
Затупленное острие остановилось у Луара перед лицом; противник тут
же отступил, готовя новую атаку, и все повторилось снова - несколько
панических блоков со стороны Луара, железный веер перед его носом, ост-
рие, эффектно замершее против его груди.
Луаров противник скользил по дощатому полу, как водомерка по озер-
ной глади; любое его движение было широким и экономным одновременно -
Луар залюбовался и, уже не сопротивляясь, принял несильный укол в бок.
- Внимательнее! - укорил противник. - Я уже накидал здесь кучу
трупов... Ну-ка!
Луар улыбнулся и уронил шпагу на пол. Его противник на мгновение
замер, потом осторожно опустил свое оружие:
- Опять?
- Это бесполезно, - признался Луар со вздохом.
- Сдаешься?
- Не сдаюсь... Видеть не желаю эту шпагу, - приступ раздражения
оказался неожиданностью для него самого. Тут же устыдившись, Луар от-
вернулся и отошел к столу.
- На кого ты злишься? - спросили у него за спиной. - На меня?
- На себя, - признался Луар со вздохом. - Я... Так... Ну, беспо-
лезно. Стоит ли тратить... Я все равно не буду... как ты, - он улыбнул-
ся через силу.
- Ну, вот и весенний денек, - рядом шлепнулись на стол кожаные
перчатки, и Луар почувствовал тяжелые руки на своих плечах. - Солныш-
ко-дождик-смерчик-бурька-солнышко... Ты сегодня очень хорошо работал,
малыш.
- Это смотря с чем сравнивать, - Луар на мгновение коснулся щекой
горячей жесткой ладони. - Если с пьяной старухой... да еще на сносях...
- Так. Пьяная старуха на сносях, - его собеседник озадаченно хмык-
нул. - Мда-а... Бери-ка свое несчастное оружие да закрепим сейчас одну
штуку...
Они повторили несколько комбинаций подряд, когда двери столовой
распахнулись и на пороге встала темноглазая внимательная женщина. Луа-
ров противник тут же опустил шпагу, давая понять, что урок закончен,
потому что - и Луар знал это давно - его отец никогда не фехтует в при-
сутствии его матери. Никогда. Будто оружие руки жжет.
За завтраком Алана долго и с пристрастием выясняла, почему, если
волк - зверь, тигр - зверь, то лошадь, что, не зверь? А свинья? А коро-
ва?
Прислуживала новая горничная, Далла; Луар наблюдал, как она всякий
раз краснеет, склоняясь над плечом его отца, краснеет мучительно, до
слез. Он попробовал взглянуть на своего отца круглыми глазами этой дев-
чонки - красавец, герой, полковник со стальным взглядом и мягким голо-
сом, ожившее чудо, воплощенное сновидение, предел мечтаний и повод для
горьких слез в подушку, потому что ничего, кроме просьбы подать салфет-
ку, тебе, девочка, от него не услышать - хотя он добр и, может быть, не
высмеет тебя, а если повезет, то ласково потреплет по загривку...
Посмеиваясь про себя, Луар сам с собой заключил пари, что, едва
покинув столовую, Далла тут же благоговейно сгрызет вот эту недоеденную
отцом горбушку; еще более его веселило, что мама, его проницательная
мама совершенно ничего не замечает. Она слишком далека от этих малень-
ких житейских драм, ее это даже не веселит. При чем тут пунцовая гор-
ничная, когда на ее, матери, глазах полковника Солля атаковали по всем
правилам богатые и знатные соискательницы, атаковали свирепо, вооружив-
шись густыми сетями интриг - но госпожа Тория Солль и тогда не замечала
их в упор, будто их и не было...
Пряча невольную улыбку, Луар дотянулся под столом до отцовой ноги
и, когда отец вопросительно на него глянул, указал глазами на пышущую
жаром Даллу. Тот насмешливо прикрыл глаза - вижу, мол, что поделать,
сынок, не ругать же девчонку, вон как старается.
Луар вздохнул и опустил глаза в тарелку. Далла прошла мимо, задела
спинку его стула, присела в извиняющемся реверансе...
Он, Луар, всегда останется пустым местом для Даллы, для многих ты-
сяч Далл. Рядом с отцом он выглядит так же привлекательно, как чахлый
кустик в тени огромного цветущего дерева. Горничная или принцесса - что
им за дело до неловкого, неуклюжего, невзрачного...
- Что это ты ничего не ешь, Денёк? - тихо спросила мать. В любую
какофонию Луаровых мыслей ее голос всегда вплетался единственно чистой,
уверенной нотой.
- Денек, Денек, тучка набежала? - деловито осведомилась Алана.
Он получил свое прозвище чуть ли не вместе с именем - мать говори-
ла, что у этого ребенка характер, как весенний день, солнце-тучи...
Он усмехнулся и подмигнул расцвевшей Алане; сестра боготворит его
так же, как сам он обожает отца. Кто знает, как сложились бы их отноше-
ния, будь задиристая Алана чуть старше - но между ними разница в три-
надцать лет, для пятилетней девочки восемнадцатилетний брат - чудо из
чудес, третий родитель...
- Луар, ты думал, о чем я просила? - мать задумчиво потрогала ви-
сок. Она звала его "Луаром" только в особо серьезных случаях.
Честно говоря, он не думал. Если мать хочет, чтобы он поступил в
Университет - он поступит, конечно, но и это, пожалуй, бесполезно. С
младенчества он хотел стать воином, как отец - но с отцом ему никогда
не сравняться ни доблестью, ни умением, а вот мать... Ему никогда не
сделаться таким ученым, как она. Голова лопнет.
- Я не знаю, - сказал он честно и едва удержался, чтобы не доба-
вить: у выдающихся родителей дети обычно тусклые, как стекляшки.
Мать огорчилась; Луар чуть ли не кожей почувствовал, как она огор-
чилась - но виду не подала:
- Что ж... Если ты захочешь чего-нибудь другого... - она взглянула
на отца, будто ожидая поддержки.
- Все-таки лошадь - это не зверь, - задумчиво предположила Алана.
- Лошадь - значит зверька.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20