Ирена чувствовала себя немножко фокусником - будто везла на показ однокурсникам праздничный фейерверк в коробке...
Еще в такси она взяла с него слово не упоминать о духовом оркестре под окнами Ивоники - чтобы не травмировать бедного парня... Анджей был покладист, весел и шутил так, что даже таксист - Ирена видела - судорожно пытался запомнить его шутки, чтобы потом огорошить приятелей...
Приехали. Сели за стол. Ирена видела, какими глазами смотрят на Анджея ее однокурсницы - предвкушая обещанного джинна в бутылке...
Выпили за новобрачных - и с этого момента Анджей замолчал.
Он сидел рядом с молодой женой, во главе стола - и мрачнел на глазах. Смотрел в скатерть перед собой, отмахивался от тостов, бормотал, злобно щурился на бокал с шампанским. За столом понемногу установилась недоуменная тишина; Ирене казалось, что ее жарят на медленном огне.
Белая блузка безжалостно оттеняла пунцовую шею, пунцовые щеки, горящие уши; подруги принужденно шутили, завистницы демонстративно смотрели в потолок, а парни хмурились и все чаще выходили покурить...
Наконец Анджей поморщился, как от кислятины. Встал с бокалом в руке; за столом воцарилось напряженное молчание. Анджей обвел присутствующих угрюмым взглядом - и спросил, нервно постукивая костяшками пальцев по краю стола:
- Кстати, а что вы думаете о смертной казни?..
С тех пор эта фраза стала на курсе паролем. Когда сказать было нечего, спрашивали, многозначительно переглядываясь: «А что вы думаете о смертной казни?..»
Ирена убежала с праздника раньше времени. Анджей догнал ее на улице, долго молча шел рядом и вдруг заговорил - странно. Сначала ей показалось, что он наизусть цитирует каких-то забытых поэтов, но потом она поняла с суеверным ужасом, что муж ее попросту просит прощения и его уложенные в ритм признания есть не просто зарифмованный текст - пугающие в своем совершенстве стихи...
Он говорил весь вечер. Когда они пришли домой и легли в постель. Когда они... Впрочем, это было уже без слов. И наутро - а утро, как ни странно, все-таки наступило - никто из них не смог вспомнить ни строчки.
Как будто ничего не было; Ирена плакала со злости, и, утешая ее, он виновато пожимал плечами:
- Сиюминутное - невосстановимо...
- А что ты думаешь о смертной казни?! - спрашивала она сквозь раздраженные слезы.
Он пожимал плечами:
- Сейчас - ничего.
* * *
- ... Анджей!
Дом молчал, но Ирена и не ждала, что он ответит. Дом был пуст, ее зов звучал по инерции, для самоуспокоения...
Она прошлась по комнатам. Остановилась в кабинете, присела на край дивана, провела рукой по складкам пледа.
Достала из сумки записную книжку. Аккуратно написала под рисунком горящего замка: «В доме никого нет. Кресла не синие, а коричневые. Дверь открыли ломиком. Собака не злая... и неухоженная. Черепахи нет. В доме кто-то жил».
Перечитала написанное. Поморщилась. Нет, за такое Серебряный Вулкан не дают...
...Время?
Прошло около часа с тех пор, как она увидела две машины, ползущие навстречу друг другу на широком изгибе трассы. И теперь, восстановив перед глазами эту картину, вдруг нахмурилась.
Она спрятала записную книжку, поднялась и направилась в гараж.
Машина была на месте. Грязная, с забрызганными глиной бортами, и это поразило Ирену даже больше, чем непривычная форма крыши.
Потому что ее привычная машина вдруг оказалась по-верблюжьи горбатой. Так же как и те, желтая и белая, что она видела с холма...
Она постояла, переминаясь с ноги на ногу.
Потом достала записную книжку и дописала под горящим замком:
«Машины не такие. И моя тоже. Она горбатая. И грязная».
Прерывисто вздохнула. Посмотрела на часы.
- Анджей...
Там, откуда она пришла, прошло семь минут. Вероятно, эксперты многозначительно переглядываются, делая вид, что хоть толику понимают в происходящем. А господин Петер - тот трет ладони, сдирая с них белую кожу...
В принципе, она прямо сейчас может подняться на холм и пройти в те импровизированные ворота. Господин Петер будет в отчаянии; впрочем, материала на рассказ уже хватит. Или ее не устроит Серебряный Вулкан в номинации «рассказ»?
Она усмехнулась. Что, если эта сволочь, мастер по моделькам, сейчас наблюдает за ней - неким хитрым моделяторским способом?
- Анджей, - сказала она устало. - Ты меня утомил.
Календарь висел на обычном месте - в спальне; календарь открыт был на картинке «декабрь».
Она опустилась на краешек кровати. Достала записную книжку - но писать ничего не стала.
Какие будут варианты?
Господин Петер напичкал ее наркотиками, и теперь она живет внутри большой галлюцинации... Тогда все понятно. Только какого пса?..
Она раздраженно отбросила подушку. С обратной стороны наволочки обнаружилось продолговатое бурое пятнышко; Ирена брезгливо поморщилась.
Какого черта она дала втравить себя в это сомнительное предприятие?
Тем более что в нем замешан Анджей...
А вот интересно... где-то она читала о методе, позволяющем отличить галлюцинацию от правды...
Она зевнула. Кровать почему-то не внушала ей доверия - возможно, из-за пятна, которого на ЕЕ наволочке никогда не было. Придерживаясь за скрипучие перила, Ирена спустилась в кабинет, включила компьютер в надежде отыскать на диске собственное великое произведение - но не нашла. Ничего из свежих вещей, даже неудачной неоконченной повести...
Она легла на диван, натянув плед до подбородка.
Слышно было, как в прихожей стучит хвостом Сэнсей.
Надо подумать. Немного времени... Связать. Осознать. Дайте мне подумать...
Модель. Это все - МОДЕЛЬ?!
Она потянулась к телефону. По памяти набрала номер долговязого профессора восточной литературы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19