- Если пожелаете, за вами пришлют машину...
- У меня много работы, - сообщила она осторожно.
* * *
...Ей было восемнадцать лет, и она без памяти любила однокурсника Ивонику, первого парня на всем факультете. Их любовь некоторое время ограничивалась объятиями в темноте кинозала; очень долго они ходили друг вокруг друга как намагниченные, боясь и разойтись, и сблизиться, когда вдруг однажды вечером, провожая Ирену домой, Ивоника поцеловал ее на автобусной остановке.
Завертелось.
Остановка была пуста; они долго целовались, забравшись под стеклянный навес, а потом, обменявшись долгим взглядом и поклявшись друг другу в любви до гроба, перешли на другую сторону дороги и поехали в противоположном направлении - к Ивонике в гости.
Редкие пассажиры поглядывали на них с пониманием. Пропустив нужную остановку, влюбленные возвращались пешком, держась за руки. На перекрестке играл за подаяние бродячий оркестрик - огромная туба, две трубы поменьше и барабан с тарелками. Здесь же Ивоника купил из рук доброжелательной бабули маленький белый букетик...
Окна Ивоникиного дома были пустыми и темными - родители пребывали в отъезде. Ирена так разволновалась, что перед самым порогом поскользнулась и шлепнулась, выронив сумку, рассыпав по снегу конспекты, карандаши и косметику.
Они собирали Иренин скарб в четыре трясущиеся руки. Потом вошли в дом, поставили чайник и тут же про него забыли. Ивоника вытащил бокалы и вино; они по-быстрому опустошили бутылку и почувствовали себя почти героями.
В спальне Ивоника сперва потушил ночник, потом зажег, потом снова потушил. Ему очень хотелось выглядеть опытным мужчиной, - а Ирена вспомнила, что у нее на маечке имеется неподшитая зацепка, и уже ни о чем не думала, кроме как вовремя прикрыть ее ладонью...
Ивоника жарко дышал. Ивоника робел, улыбался, вздрагивал - и наконец залез к ней под одеяло; она, одурманенная вином, закрыла глаза и отдала себя в руки судьбы - когда под самыми окнами грянул неистовый духовой оркестр.
...Ирена вздрогнула - воспоминание было слишком явственным. Сняла руку с теплого панциря. Обменялась взглядом с черепахой, послушала шум ветра за окном, устало опустилась в кресло.
Подлец... В тот день ОН встретил парочку влюбленных и положил на девушку свой безошибочный глаз. Проследил. А потом выгреб из карманов всю мелочь и сделал небритым оркестрантам персональный заказ...
...Они стояли под окном - бодрые бродяжки с медными трубами, те самые, с перекрестка... И гремели свадебный марш, так, что в соседних домах зажигались окна... Бамс! - пронзительно лязгали тарелки. Бамс!.. И она заплакала и лихорадочно принялась одеваться, а Ивоника некоторое время простоял столбом, а потом распахнул окно, обрывая поролоновые полосы утеплителя, и запустил в музыкантов круглой табуреткой...
Циничная туба имитировала непристойный звук.
Ивоника сидел на полу и судорожно вспоминал грязные ругательства - все, какие знал, все, которые когда-то слышал и забыл, и еще такие, которых не знал и не слышал - они придумались на лету и оттого звучали еще более жалко...
Дура. Какая она была... Неужели это неизбежно, и в восемнадцать лет все девочки - идиотки?!
А тогда она, конечно, моментально протрезвела. И бежала, под звуки свадебного марша бежала куда глаза глядят и едва не угодила под машину...
А на следующее утро ее, зареванную, несколько раз звали к телефону, но она не подходила, не желая разговаривать с Ивоникой... А когда позвали в четвертый раз и она сделала над собой усилие и спустилась к окошку вахтерши, никакого Ивоники в трубке не оказалось. Незнакомый голос вкрадчиво осведомился:
- Это Ирена?
Она не готова была к такому повороту событий и потому промолчала.
- Алло, Ирена?
- Вы кто? - спросила она угрюмо.
- Я Анджей.
...Впоследствии она узнала, что он добивается любой поставленной цели. Совершенно любой.
- Какой такой Анджей? - Ей наплевать было, что ее слушают.
- Тот, кто заказывает музыку.
Она промолчала.
- Я подобрал вашу записную книжку... вместе с номером телефона.
- И что? - спросила она.
Зато уже через секунду добавила:
- Так засуньте эту книжку себе... куда хотите!
И шлепнула трубку на рычаг...
Он был старше ее на семь лет. Жил один, в огромной комнате почти без мебели, но перемещаться по ней можно было лишь бочком, под стенкой, потому что все пространство занимал средневековый город, построенный из спичечных коробков.
- Это что?! - спросила она, впервые переступив порог его комнаты.
- Да так, - он небрежно махнул рукой. - Ничего особенного... Одна моделька.
* * *
Они встретились на нейтральной территории - в кафе; Николан Петер пришел в сопровождении красивой подтянутой женщины - из тех, кто до глубокой старости пунктуально посещает спортзал, массажиста и косметолога. Дама тем не менее нервничала, и Ирена с удивлением поняла, что источником ее напряжения является безобидная госпожа Хмель.
- ... И ваши последние вещи. Я дала читать их сыну - тот в восторге, у него половина класса записана в очереди на этот журнал...
Скорее всего, дама врала. Скорее всего, ей только вчера вечером вручили журнал и она спешно проштудировала Иренину повесть, желая иметь тему для приятного разговора с нужной собеседницей...
Потому что она, Ирена Хмель, зачем-то им нужна.
- Вы собираетесь беседовать со мной как представители Комитета или как частные лица?
Дама улыбнулась - вполне обаятельно, но за улыбкой скрывалось все то же напряжение:
- Уютная обстановка... располагает прежде всего к частной беседе.
- И тем не менее?
- Да, мы уполномочены говорить официально. - Петер, оказавшийся полноватым печальным блондином, вздохнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19