Кто это? Ричард судорожно рылся в памяти, пытаясь вспомнить изображенного на портрете джентльмена, чьи слегка выпяченные чувственные губы и холодные, смотревшие из-под припухших век глаза показались ему на удивление знакомыми.
Усевшись на диван с полусгнившей обивкой, Ричард откинул голову на спинку и, прикрыв глаза, задумался.
Да, этот джентльмен бывал в Блайт-Холле, пришел наконец к выводу Ричард, давно, много лет назад, когда еще была жива его мать. Тогда, правда, этот человек был молод, а портрет, по-видимому, был сделан значительно позже, уже в его зрелые годы. Теперь Ричард не сомневался, что встречался в детстве с этим джентльменом, он только никак не мог вспомнить его имени.
Ничего удивительного: в то время в поместье приезжало немало мужчин, которые увивались за его матерью. При всем том что-то тогда поразило детское воображение Ричарда, заставило его запомнить лицо изображенного на портрете человека, выделить его из десятков других.
Все это, однако, никак не объясняло появление портрета. Вряд ли его отец стал бы хранить в павильоне изображение одного из любовников своей жены.
Ричард тяжело вздохнул.
Но если не отец, то кто же?
Когда Ричард открыл глаза, сквозь стрельчатые окна павильона лился уже не лунный, а солнечный свет. Он попробовал подняться с места, поморщился и снова плюхнулся на диван: после вчерашней попойки и ночи, проведенной на продавленном диване, голова у него раскалывалась от боли, а ноги затекли и нестерпимо ныли.
В следующее мгновение взгляд Ричарда наткнулся на портрет, который он поставил на стол, прислонив к пустой цветочной вазе. Изображенный на холсте мужчина с высокомерным лицом, казалось, от души потешался над его телесными и душевными муками.
Блайт отвел глаза от портрета и обозрел интерьер павильона при дневном свете.
В ярких лучах солнца он выглядел еще более неприглядно, чем ночью.
— Ричард!
Он вздрогнул и повернулся на звук голоса. В дверях стоял Уил. Широко раскрыв от удивления глаза, он рассматривал внутреннее убранство павильона.
— Уходи отсюда! — гаркнул Ричард. — Немедленно!
Громкий грубый окрик Ричарда до того напугал мальчишку, что он замер в дверях.
Ричард напомнил себе, что ребенок не имеет представления о том, что здесь случилось, и уже более спокойным голосом произнес:
— Прости, я не хотел тебя пугать, но полы здесь в таком состоянии, что в любой момент могут провалиться.
Немного успокоившись, Уил пролепетал:
— Но ты-то ведь внутри.
— Только когда я сюда вошел, я понял, в каком ужасном состоянии здесь полы, — объяснил Ричард и стал приводить в порядок свою одежду. — Кстати, ты не знаешь, который сейчас час?
— Сейчас время завтрака. Я, к примеру, уже поел, — сказал Уил, после чего обвел рукой облупленные стены павильона и спросил:
— Ты что же — здесь ночевал?
— Да. Зашел сюда и заснул. Случайно, — вынужден был признаться Ричард.
— Правда? — с волнением в голосе произнес Уил. — Я тоже всегда хотел; здесь переночевать. Хотя бы разик. Но маца мне не разрешила. Она даже не позволяет мне… — Он замолчал, опустил глаза и покраснел.
— Все ясно. Она не позволяет Тебе даже заходить сюда, потому что здесь опасно. Я правильно говорю?
— Правильно, — пробормотал Уил.
Ричард пригладил волосы.
— Значит, говоришь, ты уже позавтракал?
— Позавтракал.
— А мама?
— Не знаю.
— Надеюсь, мое отсутствие не слишком ее обеспокоило?
Ричарду не хотелось использовать Уила в качестве источника информации, но делать было нечего. Ему просто необходимо было знать, в каком настроении находится Элисса.
— Я не знаю.
— Слушай, может быть, ты позавтракаешь еще раз — со мной за компанию? — предложил Ричард. — Я умираю с голоду. А за это я расскажу тебе о пиратах, которых мне довелось увидеть в Лондоне.
— Ты вправду их видел?
— Уж ты мне поверь. Такие кровожадные на вид парни, что просто ужас.
— Я бы их не испугался…
Ричард взял со стола портрет и как бы между прочим сказал:
— Вот, нашел вчера вечером. Ума не приложу, кто мог его здесь оставить. Уж не твоя ли матушка?
Он снова посмотрел на портрет, потом перевел взгляд на мальчика и едва не выронил картину из рук. Когда в Лондоне Уил узнал, что Ричард не солдат, а всего-навсего сочинитель, у него на лице проступило точь-в-точь такое же презрительное выражение, какое было запечатлено на лице мужчины на портрете. Ричард понял, что на холсте изображен Уильям Лонгберн собственной персоной.
Стиснув портрет покойного отца Уила с такой силой, что у него побелели костяшки пальцев, Ричард спросил:
— Ты знаешь, кто это такой?
— Понятия не имею.
Почему, интересно знать, Элисса спрятала портрет покойного мужа именно в павильоне? Уж не по той ли причине, что ее первый муж встречался здесь с любовницами, а она об этом узнала? А если узнала — то от кого? Не сам же Уильям Лонгберн рассказал ей об этом?
Ричард до такой степени ушел в свои мысли, что на минуту забыл об Уиле. Вернувшись к реальности, он посмотрел на мальчика и сказал:
— Если этот портрет спрятала здесь твоя мать, значит, у нее были для этого причины. Поэтому я положу его туда, где он лежал. — Ричард отнес, портрет к дивану и затолкал в щель между стеной и диванной спинкой. — Вот и все. Ну а теперь пойдем завтракать.
Когда они вышли из павильона, Уил ткнул пальцем в сторону лужайки, которая отделяла павильон от дома.
— А вот и мама идет! — заявил он, а потом, понизив голос, заговорщицким шепотом добавил:
— Думаю, это она нас ищет.
Увидев Элиссу, которая направлялась к ним по лужайке, Ричард, ни разу в жизни не поворачивавшийся к неприятелю спиной, ощутил вдруг сильнейшее желание удрать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97