Пруденс замолчала и горестно отвернулась к окну. Когда она решила для себя, что примет эту девочку в своем доме, она вдруг совершенно успокоилась и даже обрадовалась. Однако как только слова были произнесены, недобрые предчувствия снова принялись терзать ее душу. То, что эта девушка дикое, чуть ли не первобытное существо, видно невооруженным глазом. А вот какой у нее характер? Привычки? Что, если она начнет красть? Или дерзить соседям? Пруденс отчаянно нуждалась в физической помощи, поскольку ее артрит разыгрывался временами до такой степени, что ей оказывалось не под силу выполнить даже самую простую работу. Но согласится ли эта девочка ей помогать? Захочет ли учиться?Она встретилась взглядом с черными глазами Марианны и уже не смогла отвернуться. В них читались такой ум и такая сила воли, которые никак не вязались со стареньким платьем и чумазым лицом. И сердце Пруденс рванулось навстречу этому дикому ребенку. Да, она поможет ей начать новую жизнь. Просто обязана это сделать!И она поднялась улыбаясь:– У меня есть очень миленькая комнатка на втором этаже, которая, думаю, тебе понравится. Пойдем я тебе ее покажу.Марианна встала, не зная толком, что ей делать. Уж слишком быстро все произошло, она и опомниться не успела. Еще минуту назад она думала, что ее сейчас выгонят, и не знала, куда идти, а оказывается, все уже решено, и капитан скоро уйдет...Охваченная страхом, взглянула она на Адама. Несмотря на то что этот человек временами выводил ее из себя, с ним она чувствовала себя в полной безопасности, и то, что он сейчас уйдет и она, быть может, никогда его больше не увидит, пугало ее.– Капитан, – нерешительно произнесла она. – Капитан Стрит, я...Адам ласково ей улыбнулся:– До свидания, Марианна. Надеюсь, у вас с Филипом все будет хорошо. Если мне доведется когда-нибудь еще раз побывать в Бостоне, обязательно зайду узнать, как у тебя дела.И, кивнув Пруденс Котрайт, он зашагал прочь, по-прежнему держа в руке свою фуражку. Марианна стояла и беспомощно смотрела ему вслед. Он был последней ниточкой, связывающей ее с Филипом, и вот теперь он уходит...Однако, дойдя до двери, капитан Стрит обернулся и вытащил из кармана какой-то предмет.– Между прочим, один из моих матросов обнаружил это в кармане твоего старого пальто, когда его выбрасывал. Наверное, это твое.Он протянул Марианне маленький аметистовый флакончик, и прелестная вещица засияла под лучами солнца теплым светом.При виде флакона у Марианны перехватило горло. С радостным криком бросилась она к Адаму, и тот протянул его ей. Марианна сжала флакон в кулаке и чуть не расплакалась от радости и благодарности.– Спасибо, капитан, – проговорила она. – Спасибо за все.Теперь настала очередь капитана застыть на месте. Странным взглядом уставился он на Марианну, открыл было рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрыл его, сдержанно кивнул Пруденс Котрайт, после чего нахлобучил несколько набок свою фуражку и ушел.– Пойдем, дорогая, – ласково проговорила Пруденс Котрайт. – Я покажу тебе твою комнату.И Марианна поднялась вслед за тетушкой Филипа по крутой деревянной лестнице в комнату, в которой ей предстояло прожить последующие два года.Стоял чудесный весенний день, и Марианна, выглянув сквозь распахнутое окно в сад, пожалела о том, что еще не закончила делать уроки: с каким удовольствием она прогулялась бы сейчас по саду, подышала свежим воздухом.Из сада в комнату врывался такой благоухающий запах цветов – львиного зева, роз и пионов, – что от него сладко кружилась голова.Марианна вздохнула, взглянула на учебник по истории Англии и снова смиренно уткнулась в него. Пруденс Котрайт оказалась учительницей строгой и требовательной. Она нагружала Марианну уроками так, что той вздохнуть было некогда, однако она никогда не жаловалась, потому что понимала: ей это нужно.За два года, прошедшие с тех пор, как Адам Стрит привел ее в этот дом, Марианна выучила массу полезных и нужных вещей, и самым главным из них оказались, без сомнения, любовь и уважение к пожилой женщине, которая великодушно предоставила ей стол и кров.Правда, на первых порах им обеим пришлось нелегко. Марианна улыбнулась, вспомнив, какой невежественной и упрямой она была тогда и насколько смутное имела представление о жизни в этом огромном и сложном мире.А теперь? Ну, хотя она и теперь еще далека от совершенства – впрочем, идеальной она вообще вряд ли когда-нибудь станет, – однако с той не сравнить. Пруденс и сама это часто говорила.Из кухни донесся какой-то шум. Значит, старушка опять хлопочет по хозяйству, догадалась Марианна. Только бы не переусердствовала. Вскоре после приезда Марианна обнаружила, что Пруденс, хоть и кажется на первый взгляд крепкой, на самом деле очень больна. У нее было слабое сердце, и врач советовал ей поменьше работать и не волноваться.Странно, но именно хрупкое здоровье тетушки Филипа стало одной из причин, по которой Марианна осталась в ее доме. В первые дни ею владела непомерная гордыня – она не желала принимать от Пруденс милостыню – именно так Марианна расценивала тогда великодушный поступок тетушки. Но мало-помалу она поняла, что Пруденс сама нуждается в помощи, что ей нужно, чтобы кто-то всегда был рядом, и Марианне сразу стало гораздо легче выполнять условия их с Пруденс неписаного соглашения.Марианна снова опустила учебник на колени. Филип... Где он сейчас? Вспоминает ли о ней? Год назад он прислал одно-единственное письмо, адресованное им обеим, и Марианне, и тете, в котором сообщил, что чувствует он себя хорошо, только очень занят, но непременно к ним приедет. Марианна пробежала глазами страницы – к тому времени она уже выучилась читать и очень этим гордилась, – однако лично для нее Филип ничего не написал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113