Вряд ли она попадет сюда еще раз. В танцевальном зале горели канделябры, освещая великолепно натертый пол, возвышение для оркестра, но эта огромная комната ее не особенно заинтересовала. Пока она будет играть роль Мириам, никаких увеселительных мероприятий не предвидится, раз жена Куинна находится в трауре по погибшей дочери.
Последней на этаже была гостиная, обозначенная на плане как комната для приемов. Ее тоже освещали газовые лампы. Они тихонько шипели, в камине уютно потрескивали дрова.
Комната для приемов явно должна производить впечатление. Стены и потолок обтянуты узорчатым шелком, мебель и украшения антикварные. Во всяком случае, так решила Лили. В антиквариате она не разбиралась, что, принимая во внимание ее прошлую жизнь, было совсем не удивительно.
Она почти не обратила внимания на богатое убранство, поскольку ее взгляд приковала тяжелая серебряная рама над длинным низким столиком. Ноги у Лили подкосились, и она рухнула на оттоманку с парчовой обивкой, не спуская глаз с портрета.
Это она. Не Мириам, а именно она. Чтобы удостовериться, Лили сняла с шеи золотой медальон, который носила под одеждой, трясущимися руками открыла его, взглянула сначала на миниатюру, затем на висевший на стене портрет. Она никогда не видела более изящного белого платья, никогда не позировала художнику, но женщина с печальными фиалковыми глазами и улыбкой была она, Лили.
— Да, это вы, — подтвердил стоявший у двери Куинн. — Портрет немного изменили.
— Кто-то успел вынести его из огня?
— Во время пожара его не было в доме, портрет отдали вставить в рамку. Вернувшись в Денвер, я нанял художника, чтобы тот внес изменения, происшедшие в результате вашей недавней болезни. Он сделал нос более тонким, губы — более полными, слегка подправил цвет волос, увеличил бюст.
Лили похолодела. Еще бы: увидеть портрет, для которого ты никогда не позировала! Она смотрела на себя и даже пыталась вспомнить, как ее рисовали. Проклятие! Да в своем ли она уме? Лили тряхнула головой, чтобы выкинуть нелепые мысли из головы, и начала искать в портрете черты Мириам.
— Странно… — Нахмурившись, она перевела взгляд на медальон. Тут она довольно полная, а на портрете…
— Большой портрет написан два года назад, а миниатюра не так давно. Когда родилась Сьюзен.
— Вот оно что… — протянула Лили и закрыла глаза.
Она всегда считала, что Мириам полнее ее, а оказывается, на миниатюре она изображена после родов, когда еще не успела похудеть, хотя раньше тоже была изящной. Как на большом портрете. Теперь Лили стало ясно, почему Куинн с Полом сразу нашли между ними сходство. Они привыкли видеть Мириам худой.
Взяв у нее медальон, Куинн положил его в карман.
— Я и забыл, что он еще у вас! — резко бросил он.
— Вы же сами подарили его жене, — рассеянно ответила Лили, не сводя глаз с портрета, где была она и в то же время не она.
— С чего вы это взяли?
— Там есть надпись. «М. с любовью». Кажется, я знаю, зачем вы изменили портрет. — Лили оглядела комнату. — Здесь я буду принимать гостей. Они уже видели этот портрет. Если у них возникнут в отношении меня какие-то сомнения, они могут убедиться, что женщина на портрете — действительно Мириам.
Он кивнул, и Лили с отвращением взглянула на него.
— Каким же нужно быть бездушным негодяем, чтобы изменить портрет жены, которую, возможно, никогда больше не увидишь? — шепотом спросила она. Да, ее тянет к Куинну, но порой она его ненавидела. — Как вы могли это сделать?
— Он хочет закрепить ваш успех, — послышался у нее за спиной недовольный голос Пола. — Он мечтает стать губернатором Колорадо. И лучшего кандидата на этот пост не сыскать. Я подбил его на это. И наконец, это чертовски умный ход. Ну, какие еще причины вам привести?
— Я вас обоих презираю! — Вне себя от ярости, Лили ткнула пальцем в портрет. — Как бы, по-вашему, чувствовала себя Мириам, если бы сейчас вошла а комнату и увидела, что вы сделали с ее портретом? — Куинн хотел возразить, но она его опередила: — И не говорите мне, что Мириам не вернется! Я уже это поняла, когда увидела оставленные кольца. Но она могла вернуться, черт вас побери! Я не виню ее за то, что она от вас сбежала, ковбой. Человек, который с такой легкостью велит изменить портрет собственной жены, изобразив вместо нее чужую женщину, не может быть хорошим мужем!
Оба с ненавистью смотрели друг на друга. Лили — побелев как мел, Куинн — побагровев от ярости.
— Вы закончили? — наконец рявкнул он.
Пол схватил ее за руку.
— Давайте осмотрим апартаменты на втором этаже, а потом, как я понимаю, вы хотели бы осмотреть комнаты слуг. — У двери Пол оглянулся. — Я оставил портфель в гостиной. В нем бумаги, требующие твоей подписи, Куинн.
На верхней площадке центральной лестницы Лили остановилась.
— Я плохо себя вела? Но у меня все в голове перепуталось. — Она и в самом деле чувствовала необыкновенную опустошенность. — Такое ощущение, будто он изменил мой портрет. Я вижу себя в платье, которое никогда не носила, в незнакомом кресле, с грустным выражением лица, словно думаю о чем-то печальном, но не могу вспомнить о чем, и мне становится не по себе.
— Лили…
— Ну скажите, как можно быть таким холодным и беспощадным? Он дарит ей медальон в честь рождения их дочери, а ее смерть его ни капли не трогает. И траура он не носит!
— Вы же знаете, что период траура у мужчин гораздо короче…
— Он говорит, что оберегает тайну Мириам, а сам переписывает ее портрет, — не слушая, продолжала она. — Так-то он сохраняет память о ней?
Пол схватил ее за плечи и встряхнул.
— Прекратите, Лили!
— Лили? Значит, я уже не Мириам?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88