— Там сзади есть место, куда складывают спальные мешки и прочие крупные вещи, которые могут понадобиться во время перегона. Парусиновые навесы на случай дождя и все прочее.
Дэл не был уверен в том, что она его слушает. Взгляд Алекс был прикован к бочке с водой, до которой она тоже не могла дотянуться.
— Хорошо, миссис Миллз, — сказал он, потушив сигару о каблук. — Представьте, что вам надо испечь хлеб. Покажите мне, как вы будете это делать.
— Вы знаете, что я не могу, — сказала она с тихой злобой в голосе. — Я не могу дотянуться до муки.
— Это верно. — Дэл снял с крюка лопату и протянул ее Алекс. — Попробуем следующее упражнение. Одиннадцать голодных работников пришли на ужин, и первое, что они хотят, — выпить кофе. Вы должны выкопать яму для костра, развести огонь и вскипятить воду. Выкопайте яму и разведите костер.
Тонкие брови ее взметнулись вверх, она посмотрела на него, как на безумца. Взяв себя в руки, Алекс набрала воздуха в легкие, подняла лопату, схватившись за рукоять ближе к лезвию, и воткнула ее в землю. Коляска покатилась чперед, копать на неустойчивом кресле оказалось невозможно. Сделав еще несколько безуспешных попыток, Алекс сдалась. Дэл вздохнул.
— У этой штуки есть тормоза? — спросил он.
Когда Алекс покачала головой, Фриско выругался сквозь зубы.
— К утру у этой штуковины должны быть тормоза.
— Я не могу сделать яму, — бросив лопату на землю, заявила Алекс. — Не могу, и все!
— Но эту работу должен выполнять повар. Только он! — Фриско принялся загибать пальцы. — Вы должны вставать первой, до рассвета. Варить кофе на завтрак, затем будить работников. Вы моете посуду и упаковываете всю утварь после каждой стоянки. Вы следите за тем, чтобы все ребята уложили свои мешки в повозку. Затем везете вагончик к дневной стоянке, распаковываете вещи и готовите обед. Потом моете посуду и складываете ее. Затем везете вагон к месту ночевки и готовите ужин. После ужина моете посуду и заготавливаете все для завтрака. Если у табунщика не будет времени вам помочь, вы должны собрать хворост или кизяк для костра. Носить воду тоже придется вам, если табунщик будет занят. Если возникнет необходимость подлечить кого-то, то делать это придется вам. Зашить или заштопать — тоже ваша работа.
Заложив руки в задние карманы штанов, он посмотрел на нее.
— Как вы думаете, можно делать все это, не вставая с кресла?
— Зачем спрашивать? — У Алекс даже губы побелели. Руки ее мелко дрожали. Но в глазах не было ни слезинки, только растерянность и злость. — Даже если бы я смогла дотянуться до всех этих вещей и выкопать яму для костра, я не имею ни малейшего представления о том, как готовить на открытом огне. — Опустив голову, она прижала пальцы ко лбу. — Это безнадежное дело.
— Трудное, но не безнадежное, — поправил ее Дэл.
Опершись плечом о борт походной кухни, он смотрел на Алекс. Честно признаться, она была красивой женщиной, умеющей держаться элегантно и с достоинством. Такую женщину трудно было представить среди ковбоев, перегоняющих скот, даже будь она совершенно здорова. Она существо из другого мира — мира нарядных улиц и культурных людей, мира, не имеющего ничего общего с этими дикими просторами.
— Не знаю, что мне делать, — прошептала она, в растерянности глядя на кухонный инвентарь, развешанный по бортам. — Мой муж… Все думали, что мы… но жить так, как мы жили, оказалось куда дороже, чем это можно представить, и мы… — Алекс махнула рукой и подняла голову. — Мне нужна моя доля наследства. Без нее мне себя не прокормить.
На перчатках ее осела пыль, и на лбу остались темные борозды от пальцев. И эти грязные полосы на безупречно чистом лбу вдруг сделали ее проще и ближе ему. Алекс перестала казаться Фриско холодной патрицианкой, презирающей таких, как он, плебеев, он увидел в ней обычную женщину, которой не чуждо ничто человеческое. И тогда он вдруг понял, как трудно ей, с ее гордостью, признаваться в том, что ей отчаянно нужны деньги. Он смотрел на грязные полоски на ее лбу и вспоминал о том, что чувствовал сам в иные минуты своей жизни и каково это — почти физически ощущать, как трещит и ломается под лавиной унижений тот внутренний стержень, который мы называем гордостью.
— Я дам вам помощника, если смогу, миссис Миллз. Но мы ограничены двенадцатью работниками, включая вас и ваших сестер. Я не могу использовать ни одного из них в качестве помощника повара без риска провалить операцию.
— Но как же мне быть? — спросила она, потерянно глядя на него снизу вверх.
— Выбирайтесь из своего кресла, — сказал он, не отрывая взгляда от грязных следов у нее на лбу, — или откажитесь от участия.
Повернув коляску на сто восемьдесят градусов, она закрыла глаза и подставила лицо ветру.
— Я ненавижу этот край, — сказала она тихо. — Ранчо, Техас, запах скота и навоза, все эти бесконечные пустынные пространства. Я ненавижу все это сильнее, чем вы можете представить.
Дэл ждал, глядя ей в затылок, он интуитивно почувствовал тот момент, когда гордость ее превратилась в прах.
— Когда будет готов костыль? — спросила она тихим страдальческим голосом.
— Послезавтра, — ответил он, отходя от фургона с полевой кухней. — Я прикажу пригнать полевую кухню на задний двор вашего дома, — сообщил он, толкая ее коляску к повозке, на которой привез Александру в лагерь. — Изучите, где что должно находиться и как упаковывать вещи. Когда приедет мой помощник — его зовут Грейди Коул, — я пошлю его поговорить с вами. Он может рассказать вам, какую пищу стоит готовить работникам. Еда во время перегона должна быть простой в приготовлении, но вкусной и питательной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133