С бьющимся сердцем Фредди тоже смотрела на спящих животных, и тревога ее не улеглась, пока Дэл не вернулся и не поехал рядом.
— Простите, — прошептала она.
— Нам повезло, — ответил он, с видимым усилием сохраняя спокойствие.
— Когда вы говорите о па, я сатанею от злости. Вы его не знали…
Иногда Фредди сама задавалась вопросом, знала ли она отца. Она склонна была рисовать Джо Рорка в черно-белом цвете, но детское воспоминание, только что посетившее ее, не вписывалось в устоявшийся образ.
— Ты ошибаешься, Фредди. Я знаю Джо Рорка по тому, что им сделано и как это сделано. Я вижу его черты в каждой из вас.
Фредди хотела было сказать ему, что все это ерунда, но вдруг впереди показалась фигура всадника. Фигура приближалась к ним, и Фредди смогла оправиться от страха, только узнав Дринкуотера, второго караульного. Притормозив коня, он прошептал:
— Все пока вроде спокойно. Был напряженный момент. Пятнистый с потертым хвостом не мог найти своего товарища.
— Крупного черного быка с обломанным рогом? — уточнил Дэл.
Фредди недоверчиво смотрела на Фриско. Для нее все быки были одинаковыми, как зерна кукурузы в початке.
— Того самого, — согласился Дринкуотер, отъезжая.
— Что он имел в виду под словом «товарища»? — спросила Фредди, загоревшись внезапным желанием посмотреть на того пятнистого с облезлым хвостом и черного с обломанным рогом.
— Лонгхорны выбирают себе партнеров по путешествию во время перегона, а потом и пасутся, и спят рядом. Не успокоятся, пока не найдут друг друга.
Они продолжали объезд лежбища, и ноги их время от времени касались.
— Быки в стаде изо дня в день занимают примерно одно и то же положение. Одни и те же животные оказываются в лидерах, другие — в середине, и те, кто в хвосте, тоже не меняются.
— Как у людей, — с улыбкой сказала Фредди, с удовольствием вдыхая ароматный сигарный дым. Ее порадовало, что и он тихо рассмеялся. — Дэл, — позвала она, когда они сделали круг и начали второй. — Ты в самом деле думаешь, что мы победим? Или это все пустая трата времени?
Он так долго молчал, что Фредди уже почти пала духом.
— У нас есть шанс, — сказал он наконец. — Если погода продержится, если реки не выйдут из берегов, если не оскудеют пастбища и не пересохнут ручьи с чистой водой. Если мы не растеряем много животных.
— Больше мы не потеряем ни одного, — стиснув зубы, процедила Фредди.
— Потеряем. Я бы не хотел, чтобы это случилось из-за вас с Лес, но мы все равно понесем потери. По другим причинам.
С другого конца стада доносилось тихое пение — пел Дринкуотер.
— Мы потеряем их только потому, что несколько упрямых скотов не желают следовать своим черточкам и крестикам. Пришел черед рассмеяться Фредди:
— Не могу поверить, что я была такой глупой!
Сейчас она понимала куда больше, но в глубине души все же продолжала рассматривать перегон как огромную сценическую постановку. Дэл был маэстро. Она и все прочие — актеры; Лутер, Уорд и Джек составляли зрительскую аудиторию; стадо работало статистами. Сюжет был ясен и содержал такой внутренний конфликт, что произведение вполне тянуло на драму. И все же сам сценарий был несколько двусмысленным и допускал двоякое толкование, хотя бы из-за нечеткости формулировок. Так уж была написана эта драма, что оставляла слишком большое поле для вольной интерпретации и импровизации.
Дэл рассмеялся, когда выслушал ее откровения, но смех его был не слишком веселым.
— Смотри, Фредди, не сделай ошибку, — с тревогой в голосе сказал он. — Здесь все идет не по писаному, здесь сценарий пишет сама жизнь — все взаправду. И случиться может все. Меня чертовски беспокоит твоя установка: жизнь — игра и ты играешь свою роль.
Фредди вскинула голову:
— Какая разница, играю я или нет, если я исполняю свою роль хорошо?
— Ты не знаешь роли. Иначе вы не потеряли бы шесть быков за один день, — откровенно сказал он. — И ничего у тебя не выйдет, если не прекратишь витать в облаках и не спустишься на землю.
Все повторялось вновь: все было как тогда, в актерской труппе, когда она, чувствуя себя непонятой, слушала критику из уст маэстро. Каждый может забыть слова… или потерять шесть быков. Она бы так и сказала Фриско, если бы он не настаивал на том, что она не в театре. Лишенная привычной аргументации, Фредди не знала чем крыть.
— Скажи, как случилось, что ты заинтересовалась актерской игрой?
— Когда мне исполнилось девятнадцать, к нам в Клис на гастроли приехал театр. Теперь я понимаю, что актеры играли неважно. В репертуаре были одни мелодрамы. Но тогда все это показалось мне чудом. В тот же вечер я поняла, что хочу быть актрисой.
Боже, как ей нравилось каждый вечер превращаться в кого-то! Как нравилось стоять за кулисами, ожидая выхода! В эти минуты она заставляла Фредди Рорк отступать в сторону, и ее место занимала девушка из другой жизни. Не она, а другая появлялась под огнями рампы: пастушка, горничная или даже дама света. И та, другая, Фредди оказывалась на виду. Ее уже нельзя было не замечать, как прежнюю Фредди, тенью мелькавшую где-то между старшей и младшей сестрами.
Кроме того, на сцене самые неразрешимые проблемы всегда как-то решались. Отец находил общий язык со строптивой дочерью или сыном, блудный сын возвращался, непослушные дети завоевывали прощение, любовники воссоединялись, и зло непременно бывало наказано.
Вот что она больше всего любила в театре — вырвавшись из замкнутого круга, люди приходили к счастливому концу. И когда раздавались аплодисменты, сладкий дым признания и славы был для нее как вино, зажигающее кровь.
— Ты не представляешь, как мне этого не хватает, — прошептала она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133