И сейчас ее приводило в замешательство желание вступить в любовную связь с Таннером.
Она знала, что такое секс, и не стоило придавать ему такое значение. Единственным приятным моментом было предвкушение, во время которого было легко забыть о том, что сам секс был скорым, малоутешительным и вообще ужасным.
С другой стороны, если все пойдет так, как она предполагала, Хоббс Дженнингс умрет, а она будет болтаться на виселице вскоре после того, как они прибудут в Денвер. Так что если ей хочется сделать для себя что-либо хорошее, надо делать это сейчас.
А Таннер был именно этим хорошим.
Таннеру не требовалось напоминание о том, что они с Фокс еще не целовались. Возможно, он подумал о поцелуях раньше ее, но не знал, как будет встречен его поцелуй. Узнав, что преграды не существует, он стал усиленно думать о том, как им с Фокс уединиться.
Убрав принадлежности для бритья, Таннер стал изучать небо. На голубом небосклоне пока не было ни единого облачка. Однако неожиданный дождь или еще одна весенняя снежная буря могут оказаться препятствием для намеченного на вечер свидания с Фокс. К счастью, ничто не предвещало нежелательного изменения погоды. Здесь, на равнине, дни были жаркими, а ночи хотя и прохладными, но не такими неприятными, как в горах.
Вечером он побреется еще раз. Он искупается в реке и наденет чистое белье, которое он вчера выстирал. Вчера вечером он начистил сапоги. Перед самым рассветом он обнаружил идеальное место, где они смогут уединиться, — на пологом берегу реки в зарослях ивняка и травы. Утром он постепенно перенесет туда одеяла и подушки.
Он оглядел стоянку, где остальные занимались каждый своим делом. Но когда вечером после ужина они с Фокс исчезнут, мужчины поймут, в чем дело. Это было неприятно, но с этим ничего нельзя поделать.
Фокс вылезла из палатки с полотенцем и куском мыла. У Таннера перехватило дыхание. Сегодня ночью он узнает, какие сокровища скрываются за ее мешковатой одеждой. Правда, однако, была в том, что она нравилась ему независимо от того, во что она была одета. Он снова удивился, какая она маленькая. От того, что у нее была гордая осанка, она всегда казалась ему выше ростом.
Обычно она заплетала волосы в косу и перекидывала ее на спину, но раза два она подколола их под шляпу, замотав в небрежный пучок, и Таннер мечтал о том, чтобы вынуть шпильки и ощутить в своих руках тяжесть этой шелковистой массы волос. Он всегда питал слабость к рыжим волосам, хотя и не понимал почему. Те немногие рыжеволосые женщины, которых он знал, всегда казались ему более энергичными и жизнерадостными. Это описание идеально подходило Фокс.
Он не мог бы назвать ни одной женщины, которая высказывалась так прямо и откровенно. Вместо того чтобы осудить эти качества как неподходящие для женщины, он ими восхищался. Впервые в жизни он узнал, о чем вообще думает женщина, потому что Фокс всегда без обиняков высказывала свое мнение.
Он восхищался ее бесстрашной независимостью. Ему нравилась ее уверенность, позволившая ей взять на себя ответственность за их экспедицию, и ее вера в то, что нет лучше проводника, чем она.
И наконец, ему нравились ее глаза и то, как менялся их цвет в зависимости от ее настроения. Теперь он знал, что серый цвет означал приближающуюся бурю, а голубой — что в мире все спокойно. Когда она, улыбаясь, поднимала лицо к солнцу, у него захватывало дух.
В душу Таннера закралось подозрение, что до конца своей жизни он будет сравнивать с Фокс каждую женщину, которую встретит. Нахмурясь, он смотрел, как она, покинув лагерь, идет вдоль берега реки.
Настало время отбросить сомнения по поводу поцелуев. Он больше не мог жать ни минуты.
Фокс не слышала, что Таннер идет за ней, до тех пор, пока он не подошел вплотную. Обернувшись, она улыбнулась и показала полотенце и мыло.
— Я собираюсь…
— Не говорите ни слова.
От его напряженного взгляда и выражения лица ее сердце оказалось где-то совсем внизу. Во рту неожиданно пересохло. Вот оно. Он собирается ее поцеловать.
Таннер взял из ее дрожащих рук мыло и полотенце и, уронив их на землю, отвел ее за старый тополь.
Он прислонил ее к стволу, а потом, сделав шаг вперед, прижался к ней всем телом. Она смотрела на него в упор, чувствуя, как ей в живот уперлась его твердая плоть. Внезапная дрожь пробежала по ее телу снизу вверх — до самой макушки.
— Таннер…
Ее шепот прервался. Она затаила дыхание. Его руки скользнули ей под рубашку и коснулись голой талии, а большие пальцы стали гладить ее кожу, почти касаясь нижней округлости груди. Она закрыла глаза и с шумом выдохнула. Именно это «почти» привело ее в неописуемый трепет.
Она попыталась пошевелиться, но его губы пригвоздили ее к стволу. Все, что ей удалось, — это потереться о его плоть, от чего ее собственная плоть сразу же стала влажной.
— О Господи.
Он вытащил руки из-под рубашки и, нежно взяв в ладони ее подбородок, провел большим пальцем по контуру ее губ. Фокс осмелилась поднять взгляд и увидела, как потемнели его карие глаза, став почти черными.
Когда его губы прижались к ее рту, жаркая волна прокатилась по ее спине. Она непроизвольно чуть разомкнула губы, и Таннер, немедленно воспользовавшись этим, стал языком исследовать ее рот.
Когда он наконец отступил, отпустив ее, она скользнула на землю, словно ее не держали ноги. Она вся обмякла, голова кружилась, губы припухли и горели.
К тому времени как она очнулась, Танкера уже не было.
С трудом поднявшись, Фокс, словно в бреду, пошла к реке, чтобы поднять с земли полотенце и мыло.
О Боже… Она потрогала пальцем губы.
Можно было не сомневаться, что искра между ними была.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97