Конечно же, Рамтат хорошо был знаком с этой частью пустыни и точно знал, где найти убежище.
Буря почти настигла их – ветер уже швырял в лицо Данаи пригоршни песка, песчинки, безжалостно жаля, впивались ей в кожу. Песок попадал в глаза, и девушка постаралась покрепче зажмуриться.
Он сошел с коня и с девушкой на руках побежал к скалам. Поставив ее на ноги и прислонив к скале, Рамтат прикрыл ее своим телом. Нежно обняв, он повернул ее лицом к себе.
Даная удивилась, когда он, отстранившись, снял с нее покрывало, но все поняла, когда он смочил легкую ткань водой из бурдюка.
– Ты испугалась? – спросил он.
Она могла бы ответить, что ничего не боится, когда находится в его объятиях, и это было бы правдой. Но вместо этого она сказала:
– Мне приходилось попадать в песчаные бури и прежде, и я всегда немного боялась.
– И не без причины.
Рамтат набросил девушке на лицо влажное покрывало и крепче прижал ее к себе. Ветер выл и ревел, песок, закручиваясь вихрями, впивался в открытые части тела, забивал нос и рот, мешая дышать. Но Даная находилась в объятиях Рамтата, и только это для нее имело значение.
Слышны были только завывания ветра. Несмотря на старания Рамтата защитить ее, Данае казалось, что она наглоталась песка с половины пустыни. Даже среди угрожавшей им опасности девушка испытывала волнение, чувствуя прижавшееся к ней мускулистое тело. Он был тяжелым, но она упивалась ощущением его близости. Повернув голову, она коснулась губами его щеки.
– Ах вот как, – прошептал Рамтат ей на ухо. – Хочешь отвлечься? В этом я могу тебе помочь.
Его рот отыскал ее губы, двигаясь осторожно и нежно, отнимая последнюю возможность вздохнуть. Даная ощущала его затвердевшую плоть возле своего бедра и понимала, что точно так же возбуждает его, как он ее. Рамтат прижался к ней всем телом, и поцелуй его стал более жадным.
– С тех пор как я отведал запретный плод твоего тела, я испытываю неутолимую жажду снова испробовать его. – Он прижался колючей щекой к ее щеке. – Я никогда не смогу насытиться тобой.
– Я чувствую то же самое, – промолвила Даная, уткнувшись лицом ему в шею.
– Даже когда угроза смерти нависла над нами, ты воспламеняешь мне кровь! Я не могу устоять перед тобой, – сказал он, приблизив губы к ее уху, чтобы она могла его услышать. – Но если мне суждено умереть, пусть я умру с твоим поцелуем на устах.
Поцелуй казался бесконечным и, конечно же, вытеснил из головы Данаи всякие мысли об опасности. Все, о чем она могла думать, – это ощущение губ Рамтата и его тела, тесно прижимавшегося к ней.
У нее мелькнула мысль, как он может целовать ее с такой страстью, если считает, что она лишена чести и способна на подлость.
– Ты поймала меня в свои сети, как паук в паутину, – сказал Рамтат, отрываясь от ее губ. – Похоже, у меня нет от тебя противоядия.
Даная не видела его лица, но он еще раз поцеловал ее так страстно, что ей пришлось вырваться, чтобы вздохнуть. Ладонь его скользнула по ее бедру, и он поднял ей платье до талии. Даная сознавала, что буря стала ослабевать, вой ветра теперь напоминал скорее плач женщины. Но буря ничего для нее не значила – ничто не имело значения, кроме того, что Рамтат собирался с ней сделать. Его палец дотронулся до нее, и она полностью отдалась наслаждению, которое он ей дарил.
– Тебе нравится, когда я так тебя касаюсь?
– Да, – с трудом удалось ей прошептать.
– И я не могу удержаться, чтобы не касаться тебя. Ты нужна мне, как вода умирающему от жажды.
– То же происходит и со мной.
Рамтат еще выше поднял ее платье и вонзился в нее, лишая способности рассуждать, последнего благоразумия. Его твердая плоть заполнила ее алчущее тело, и они вместе унеслись на волнах страсти к блаженству. Даная почувствовала, как он застыл, когда содрогнулось его тело. Но он все также оставался внутри ее, и после продолжительного дурманящего поцелуя плоть его вновь затвердела и он снова овладел ею.
– Если я потеряю тебя, жизнь моя станет бессмысленной, – прорычал Рамтат ей в ухо. – Я презираю свое влечение, которое заставляет меня жаждать тебя!
Даная не могла ему ответить, потому что тело ее содрогалось и она держалась за него, принимая его семя в свое чрево.
Долгое время они оба молчали. Даная заметила, что буря почти затихла и уже наступала ночь. В отдалении послышался вой шакала, но, кроме него, ничто не нарушало мрачной тишины.
– Что мне с тобой делать? – спросил Рамтат, приподняв ее лицо за подбородок, чтобы заглянуть в ее глаза в полутьме.
– Я не знаю.
– Ты предательница.
– Кого я предала?
Рамтат сел и оправил на ней платье. Даная видела, как он с беспокойством уставился в сгущавшуюся тьму.
– Наши лошади сбежали, – сказал он наконец. – Мои люди найдут их; затем отправятся искать нас. Им трудно будет обнаружить нас в темноте.
– Что же нам делать?
Он снова повернулся к ней:
– Я знаю, чем хотел бы заняться. Но каждый раз, как я овладеваю твоим телом, я теряю часть себя.
Даная положила руку ему на плечо.
– Я беру только то, что ты даешь. Ты всегда мог позволить мне уйти и прекратить эти муки ради нас обоих.
Он поднялся на ноги.
– Уже слишком поздно спасать меня.
– Что ты имеешь в виду? – спросила она в отчаянии.
– Я слышу, что приближаются мои люди, – сказал Рамтат. Взяв ее за руку, он помог ей подняться на ноги.
Даная тряхнула головой, пытаясь стряхнуть песок, забившийся в волосы.
– Что мы теперь будем делать?
– Будем скакать всю ночь, тогда к утру достигнем Александрии.
– Что будет со мной?
Не поднимая на нее глаз, Рамтат ответил безразличным тоном:
– Это придется решать царице.
К этому моменту подскакавшие бедуины спешились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79