— запротестовала Джорджиана, придя в себя. — Вы не имеете права! Я не разрешаю!
Максим с удивлением слушал ее протесты. Сначала он решил, что Джорджиана просто была неприятно удивлена вспышкой, но когда он повернулся к ней, то ему пришла в голову и другая причина ее очевидного неудовольствия. Танец… На снимке они будут выглядеть обнимающейся парой. И не нужно обладать богатым воображением, чтобы догадаться, как этот снимок выглядел бы на газетной полосе.
Ни минуты не колеблясь, он открыл фотокамеру и извлек оттуда наполовину отснятую пленку.
— Извини, Ларри, но леди права. Нет, — добавил он, предвидя возражения, — раз ты мой работник, то эта пленка принадлежит мне. И что я с ней сделаю, это мое дело. — Повернувшись к Джорджиане, он протянул ей кассету. — Приношу свои извинения.
Джорджиана взяла пленку и зажала ее в кулаке.
— Спасибо! — сказала она с большим чувством, нежели это происшествие заслуживало.
Максим не подозревал, что случилось, но он только что защитил ее от серьезной опасности. Алан предупреждал, что она должна избегать любого внимания прессы. Если на нее идет охота, то за газетными публикациями будут следить обязательно.
— Ладно, инцидент исчерпан. Можно вернуться к развлечениям.
Максим подал сигнал оркестру. Музыканты тотчас заиграли быструю мелодию, которая привела в восторг молодых гостей. Еще до того, как он повернулся к Джорджиане, свет снова притушили.
— Все в порядке? — спросил он, обнимая ее за талию.
— Извините, — прошептала она. — Я чувствую себя страшно неловко из-за того, что устроила сцену. Давайте сядем.
— Вы имели полное право рассердиться, — напряженно ответил он.
Его собственный гнев был вызван совсем иными причинами.
Джорджиана была готова капитулировать. Он чувствовал, как она таяла в его объятиях. Еще несколько секунд — и они уже скрылись бы. А вместо этого попали в неловкое положение, все видели их вместе, так что она не может уйти с ним вдвоем. И он ее в этом не винил. Он сам виноват в том, что добивался своего в столь неподходящий момент. Но теперь он по крайней мере был уверен в том, что она испытывает к нему влечение. И в следующий раз их ничто не остановит.
Он подавил укоры совести. И все-таки он не верил в то, что она счастлива в браке со своим моряком. Если бы это было так, он бы не смог привлечь ее внимания. Будь она его женой, он ни за что не уехал бы, оставив ее одну.
— А, вот вы где, Джорджиана! А мы было подумали, что вы исчезли! — сказала Стефани, когда они вернулись к столику. — Макс, ты не имел права так запугивать того беднягу! Наверное, он теперь боится, что остался без работы.
— И не без оснований, — отрезал Максим, холодно глядя на Фрэнка — Ты что, не учишь своих журналистов, как надо себя вести?
Фрэнк ничуть не обиделся и только пожал плечами:
— А ты в прошлом году в Бейруте тоже вел себя как следует?
Максим угрожающе зарычал, но не сказал ни слова. Усадив Джорджиану, он обошел столик и сел на свободное место рядом со Стефани.
Джорджиана выжидательно посмотрела на всех, но больше никто не заговорил о происшествии.
Весь следующий час она разговаривала только с Корой. И хотя в ее голосе ощущалась некоторая холодность, она не отказала Джорджиане в поддержке.
— Наверное, я выглядела настоящей дурой, — прошептала ей Джорджиана, когда их соседи отправились танцевать.
Серые глаза Коры смотрели прямо и проницательно.
— Что бы вам ни казалось, но я редко вмешиваюсь в чужие дела, Джорджиана. Но поскольку вы мне очень нравитесь, я скажу, что думаю. Максим Дехуп — прекрасный молодой человек. Я горда знакомством с ним и с его семьей. Но он — из другой породы людей. Он привык добиваться того, чего хочет. В нем есть некая безжалостность, иначе он не сделал бы такую стремительную карьеру.
Джорджиана думала, что Кора будет долго распространяться в том же духе, но та только похлопала ее по сложенным на столе рукам.
— Моя мать сказала бы, что у вас тут роскошная приманка для дьявола. Займите их чем-нибудь, милочка.
«Ленивые руки работают на дьявола». Любимая фраза тети Мэри.
— Наверное, мне стоит научиться вязать крючком, — призналась Джорджиана со смущенной улыбкой.
Кора рассмеялась.
— Вот тут я вам не помощница. Мне еще и десяти не исполнилось, а моя мать уже оставила попытки научить меня рукоделию. Вот тогда я и увлеклась садоводством. И с тех пор обожаю это занятие.
Домой они ехали почти в полном молчании, только Стефани время от времени что-то шептала Максиму. Джорджиана с изумлением поняла, что ее это нисколько не волнует. Казалось, никакие слова или поступки посторонних не могут нарушить то согласие, которое возникло между ней и Максимом. Она не представляла себе, чем оно закончится. В ней все еще звучала внутренняя мелодия — даже после того разрушительного эпизода с фотографиями, после лекции здравомыслящей Коры, после того, как она приняла решение, что этой ночью не пригласит его зайти в дом.
— Я сейчас вернусь, — сказал Максим Стефани, помогая Джорджиане выйти из лимузина.
Первой они проводили Кору. Джорджиана подумала, что Кора будет наблюдать за ними из окна своей гостиной. Однако она с облегчением заметила, что свет зажегся наверху, в спальне: Кора ей доверяет!
Максим взял у нее ключи и посмотрел в глаза впервые после их незабываемого танца.
— Я хочу вернуться, — тихо проговорил он, делая вид, будто не может найти нужный ключ.
— Нет.
Максим нахмурился:
— Джорджи, я…
— Не сегодня.
Максим пристально посмотрел на нее. Она не сказала «нет»! Она сказала «не сегодня»…
— Я тебе позвоню, — пообещал он, отпирая дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61