Словно прочтя ее мысли, Максим приподнялся на локте и положил руку на ее бедро. Горячая ладонь обожгла ей кожу, и, когда их тела соприкоснулись от плеч до колен, она ощутила пульсирующее свидетельство его желания.
Он улыбнулся:
— Вот что ты делаешь со мной всякий раз, когда я о тебе думаю.
Его губы прижались к ее щеке, а потом он проследил языком полумесяц ее шрама.
— Я обожаю этот твой крохотный недостаток, который делает тебя правдоподобной, Джорджи. И… мне… надо… чтобы ты… была… настоящая, — прошептал он, сопровождая каждое слово мягким толчком языка возле розового ушка.
Джорджиана закрыла глаза, потрясенная чувственностью его прикосновений. Теперь жар пылал где-то внутри ее тела. Казалось, что стоит Максиму ее поцеловать, и она растечется жидким огнем.
Ее бедра нетерпеливо подрагивали, а когда его ладонь обхватила ее упругую попку, крепче придвигая к себе, она невольно ахнула.
— Люби меня, Джорджи! Люби меня! — взмолился он нетерпеливо.
— Да! — приглушенно выдохнула она. — Да, Максим, я люблю тебя!
Она ни о чем не думала. Чувственные узы, связавшие их, были чем-то гораздо более глубоким и сильным, чем разум. Их уже давно влекло друг к другу, но они пытались это отрицать, скрывать. Они ходили кругами, они проверяли себя — им трудно было поверить в то, что столь естественное и необходимое, как любовь, может начаться с таких примитивных ощущений. Джорджиана привыкла не доверять проявлениям своей сексуальности. Но теперь она сознавала, что этому суждено было случиться, что правила должны отступать перед столь исключительным влечением. А ее любовь к Максиму была всепоглощающим влечением.
Она не сразу поняла, что он отстраняется от нее. Ей показалось, что он просто готовится к их близости. И только когда он сел и спустил ноги с кровати, ей стало ясно, что он поменял решение.
— Что случилось?
Она попыталась сесть и вскрикнула от боли, неосторожно опершись на раненую руку. Максим обнял ее:
— Тише, Джорджи. Врач сказал, что тебе надо несколько дней лежать.
Спокойно и ловко он уложил ее на подушки и укрыл одеялом.
Она ошеломленно смотрела на него.
— Разве ты не слышал моих слов? — выдавила она, разрываясь между смущением и потребностью понять, что происходит.
— Слышал, — мягко ответил он. В его голосе звучала боль. — Но мы не можем этого сделать, когда…
Он бросил взгляд на столик у кровати, но фотографии Эдварда там не оказалось. Он удивленно поднял брови. Действительно, этой фотографии не было и накануне ночью!
Джорджиана поняла его мысли и высунула руку из-под одеяла. Обручальное кольцо тоже исчезло.
Максим ошеломленно смотрел на ее пальцы, а потом взял и быстро поцеловал их.
— Нам надо поговорить, Джорджиана. Есть вещи, которые надо уладить в первую очередь.
— Поговорим сейчас! — настойчиво попросила она, пытаясь поймать его за руку.
Однако Максим покачал головой:
— Ты слишком много пережила. Пойду приготовлю тебе завтрак. А ты отдыхай.
Он взял со столика чашку и ушел в ванную, расположенную напротив спальни. Вернувшись, он подал ей две таблетки и воду.
— Прими лекарство.
Когда Джорджиана послушно исполнила просьбу, он поставил чашку на место и взял брюки и рубашку.
Она наблюдала за ним, удивляясь, как непринужденно он идет по жизни — в одежде и без нее.
— Я люблю тебя, — повторила она, когда он уже был у самой двери.
Он обернулся и послал ей нежнейшую улыбку:
— Знаю.
Джорджиана больше не заснула. Тупая боль, бившаяся в руке, только усиливала чувство, что за последние месяцы она сумела совершенно испортить себе жизнь. Она всегда была так занята, так поглощена стремлением наверстать упущенное время, что ей некогда было даже приостановиться и подумать о том, куда она движется. Та автомобильная авария стоила ей целого года учебы. Смогла она с этим смириться? Нет! В течение трех лет училась, чтобы набрать недостающие баллы и закончить одновременно со своими сверстниками. А потом она без перерыва бросилась изучать юриспруденцию — и еще три года только училась и работала. Сдала квалификационный экзамен с первой попытки. Тогда же дала себе слово, что будет помогать бедным и заброшенным. Эстасио стал для нее вызовом, который она не могла не принять. Именно поэтому она бездумно поехала к нему домой и в конце концов едва не погибла.
И даже тогда она не остановилась! Она охотно, даже с радостью, согласилась исполнить свой гражданский долг. Какой-то преступник хочет заставить ее замолчать? Она выдержит любые испытания! Ей надо временно переехать в другой город, сменить имя и…
— Испортить себе жизнь, — сердито пробормотала она.
Она не рассчитывала, что встретит мужчину. В последние шесть лет ей было не до встреч и романтических увлечений. Ни один мужчина не возбудил в ней такого интереса, чтобы захотелось затормозить, провести с ним время, пока…
Пока не появился Максим.
А теперь между ними лежит столько полуправды и откровенной лжи… Когда он узнает правду, то, наверное, просто уйдет и больше никогда не захочет с ней разговаривать.
— Но мне нельзя рассказать ему всю правду. Пока — нельзя.
Она перевернулась на живот и спрятала голову под подушку. Она все еще должна скрываться. И так до начала судебного процесса… Если выпущенный под залог человек вообще на него явится.
Она застонала, стараясь зарыться как можно глубже. Она разрывается между своими обязательствами перед Аланом и судом и своей всепоглощающей любовью к Максиму Дехупу. Возможно, если она поделится с ним своей тайной, он все поймет. А если он поймет, то… настоит на том, чтобы ее охранять.
Эта мысль заставила Джорджиану вынырнуть из-под подушки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61