А теперь им обоим не хотелось этого прощания.
Джорджиана взялась за ручку дверцы. На Максима она не смотрела.
— Я тебе позвоню, — тихо пообещала она и открыла дверцу.
Максим задержал ее, нежно прикоснувшись к ее затылку:
— Я люблю тебя, Джорджиана.
Джорджиана прикусила губу. Она не могла говорить.
— Это стоило того, — добавил он, ласково водя большим пальцем по шелковистому основанию ее шеи. — У нас была брачная ночь. И мы намерены сыграть свадьбу… очень скоро.
Она повернулась к нему и устремила на него полные боли глаза:
— Прости меня, Максим. Я не хотела… Я не знала!..
— Джорджи, Джорджи! Не надо плакать. Ах, малышка, это я должен просить у тебя прощения. — Он притянул ее к себе и крепко обнял. — Я вел себя как капризный мальчишка. Дулся из-за того, что все идет не так, как хочется.
Джорджиана отчаянно вцепилась в его руку.
— Я не думала, что это будет так больно! — прошептала она.
— Но мы ведь не расстаемся. — Он слегка отстранил ее от себя. — Посмотри на меня, Джорджи. — Когда ее темные глаза встретились с его ярко-синими, он улыбнулся. — Мы не прощаемся, Джорджи. Мы только ненадолго расстаемся.
— Все равно это ужасно! — с жаром возразила она.
— Тогда позвони мне сегодня вечером. Нет, послушай меня! Я отпустил Барнса до конца недели. У него родственники в Бостоне. Сегодня к телефону буду подходить только я. — Его лицо смягчилось. — И мне хотелось бы знать, что ты благополучно добралась до дома. Обещай мне хотя бы это. Позвони. Пожалуйста…
Ее охватила волна отчаянного томления: она знала, насколько редко Максим о чем-то просил ее.
— Я позвоню. Обещаю.
Он отпустил ее, крепко поцеловав на прощание. Джорджиана понимала, что они вообще не смогли бы расстаться, не будь этот поцелуй таким коротким.
Однако Джорджиана не могла избавиться от смутной тревоги. Выведя машину на шоссе, ведущее в Плауден, она начала беспокоиться. Поскольку у Максима в доме не было телефона, она ни разу не звонила Алану. Он будет в ярости. Как она сможет признаться ему в том, что только что провела уик-энд с мужчиной? Неудивительно, если он приедет в Плауден, чтобы увезти ее!
«Ты никогда ничего не обдумываешь, Джорджиана. Ты подчиняешься чувствам. Когда ты повзрослеешь?»
Джорджиана поморщилась, вспомнив эти слова отца. Как часто он повторял их, пока она росла!
— Но я же ничего плохого не сделала! — вслух запротестовала она.
Она влюбилась. Это же не преступление! Теперь она не могла говорить Максиму о своем замужестве, после того как он понял, что она оказалась девственницей! И все же она не рассказала ему о том, что именно происходит. И, что гораздо важнее прочего, она не навлекла на Максима опасности.
Да, решила она. Именно об этом ей надо будет помнить, когда Алан начнет осыпать ее вопросами и упреками. Она смогла уберечь Максима.
Но тревога не оставляла ее. Поворачивая машину на свою улицу, она почувствовала, что ее раненая рука заболела от усилия, с которым она сжимала руль. Три дня дом Роудсов оставался без присмотра. И, насколько ей известно, тот преступник, который ее разыскивает, все еще не найден.
Подъезжая к дому, она вдруг запаниковала. А что, если он ее нашел, вломился в дом и теперь ждет ее там?
Джорджиана сделала несколько протяжных вдохов и выдохов, стараясь замедлить сердцебиение. Наконец машина остановилась. В доме горел свет. Это не удивляло: она установила таймеры в соответствии со своим обычным распорядком дня. Было почти темно, в это время она всегда переходила из кухни в гостиную.
Она не дала себе времени на колебания, не осталась сидеть в машине. Как только она войдет в дом, то сразу же позвонит Максиму. Эта мысль прибавила ей смелости. Стоит войти в пустой и молчаливый дом, чтобы услышать его голос.
Ключ легко вошел в замочную скважину и повернулся. За дверью оказалась освещенная, но пустая прихожая. Джорджиана протяжно выдохнула, а потом неуверенно засмеялась.
— Джорджиана, какая ты трусиха! — насмешливо сказала она, захлопывая за собой дверь.
Ей нечего было опасаться, если не считать чувства вины из-за того, что она уезжала из дома, который обязалась охранять. Максим! Сейчас она позвонит Максиму!
Она поднялась всего на три ступеньки, когда на стене возле лестничной площадки появился силуэт человека. Она застыла на месте, похолодев от ужаса. Не двигаясь, она могла только наблюдать, как к ней приближается какой-то мужчина.
— Где вас черти носили?
Этот голос!
— А-Алан? — пролепетала она.
Он спустился вниз.
— Я вас напугал? — осведомился незнакомец. — Вот и хорошо! Так вам и надо!
— Алан? — повторила она уже не так испуганно. Он коротко кивнул.
Но уже до его ответа страх начал рассеиваться. Это был не тот человек, которого она так боялась, хотя на лице его была настоящая ярость.
У него были светло-русые волосы, густая прядь падала на лоб, притягивая ее взгляд к зеленовато-карим глазам. Упрямый подбородок был гладко выбрит, несмотря на то что вид у него был сонный. На нем была рубашка без пиджака, брюки были измяты, словно он в них спал. И вдруг Джорджиана поняла, почему его лицо показалось ей знакомым.
— Это вы позировали для фотографии Эдварда! — воскликнула она негодующе.
Он впервые улыбнулся:
— Это старый снимок. Десять лет назад я окончил военно-морское училище. Четыре года служил на подлодке. Именно поэтому я и предложил вам такое прикрытие. — Он одобрительно осмотрел ее. — А вы красивее, чем на фотографии.
Тут Джорджиана неожиданно вспылила.
— Как вы смеете стоять тут так спокойно! Вы меня чуть ли не до смерти напугали!
Не ответив, он быстро прошел мимо нее, снял телефонную трубку с аппарата, стоявшего у двери кухни, и быстро набрал номер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61