Она понимала, что должна относиться к этим рисункам как к отвратительным, гнусным, непристойным примерам греховности, которой ее учили избегать, но…Поддавшись ее настойчивым уговорам, хихикающая и краснеющая Оделия посвятила ее в азы совокупления. А теперь перед Мадлен был точный, хотя и грубоватый наглядный пример. Она явилась сюда, чтобы предложить себя маркизу Брекону именно для этих целей – разве нет? Следовательно, она должна знать, на что решилась.Мадлен в тревоге оглянулась на закрытую дверь библиотеки, а затем перевела взгляд на пол, усыпанный рисунками из уроненной папки. Возможно, это ее единственный шанс узнать истину.Пять самых томительных и мучительных минут своей жизни она провела, разглядывая разбросанные рисунки. Ее сердце стремительно колотилось, Мадлен опасалась, что ее застигнут врасплох, и потому не могла разглядеть все подробности джентльменов, изображенных в изящной одежде, в элегантно обставленных комнатах. «Амурные утехи джентльменов и их любовниц» – так значилось на последней странице.Понимая, что больше не выдержит, Мадлен запихнула злополучные рисунки в кожаную папку и положила ее на край стола, на прежнее место.Напряжение владело ее телом последующие полчаса, но, к счастью, рассеялось, когда за дверью библиотеки послышались шаги. Мадлен даже ухитрилась принять скромную позу, но чуть не ахнула при виде приближающегося к ней мужчины.По одежде его можно было принять за конюха: ворот льняной рубахи широко распахнут, рукава закатаны до локтей, а грудь и чресла закрывает кожаный передник. Ноги обуты в поношенные и стоптанные сапоги. Если бы Мадлен не видела этого человека прежде, она ни за что не признала бы в нем джентльмена, тем более маркиза.В отличие от того вечера, когда маркиз навестил тетушек Мадлен, сегодня его вид был далек от элегантности, волосы в беспорядке падали на лоб растрепанными вьющимися прядями, отливающими золотом. Мадлен невольно уставилась на него в упор, хотя понимала, что этого делать не следует. Поигрывая желваками на щеках, поросших жесткой щетиной, он улыбнулся, обезоружив Мадлен.– Приятное нарушение привычного распорядка, – заметил он, поблескивая глазами оттенка одного из любимых украшений тетушки Жюстины, персидского аквамарина. Одним взглядом он окинул дорожное серое платье Мадлен под индийской муслиновой мантильей с красно-зеленой каймой. Волосы Мадлен прикрывала маленькая шляпка, ленты которой были завязаны под подбородком аккуратным бантом.Снова посмотрев в глаза Мадлен, маркиз одарил ее быстрой дружеской улыбкой.– Значит, вас прислали мне?– Да, месье, – ответила Мадлен по-французски.– Француженка. К тому же республиканка, – подытожил Себастьян, отметив обращение «месье» вместо «милорд». – Замечательно.Отступив на шаг, он скрестил руки на груди.– Ну, моя красавица, разверните упаковку, чтобы я смог по достоинству оценить ваши прелести.Это дерзкое предложение не шокировало Мадлен, хотя она не скрыла удивления. Ее мысли мгновенно вернулись к одному из только что увиденных рисунков. Элегантная юная леди в тюрбане и платье, поднятом выше талии, склонялась на ковер, очень напоминающий тот, на котором сейчас стояла Мадлен. То, что рисунки принадлежали находящемуся перед ней красавцу, не успокоило ее, а, напротив, усилило опасения.Мадлен вдруг пришло в голову, что, вероятно, он и соблазнил эту женщину здесь, в библиотеке. Она медленно стаскивала перчатки и развязывала тесемки мантильи. Тревожных мыслей в ее голове все прибавлялось. Неужели все дамы так легко поддаются его домогательствам, как женщина, изображенная на рисунке?Размышления Мадлен прервал голос маркиза:– Робеешь, детка? – Приблизившись, он взялся обеими руками за первую пуговицу ее лифа. – Пожалуй, помощь будет кстати.Мадлен вдруг опомнилась и перешла к решительным действиям:– Мне кажется, вам прежде следует прочесть записку, месье.Ее огромные, темные и почему-то знакомые глаза завораживали Себастьяна, но незнакомка опускала голову, пряча их. Увидев румянец на ее щеках, Себастьян не смог отказать себе в удовольствии нежно провести по ним ладонью.– А ты не похожа на потаскуху.Эти слова он произнес не задумываясь, но с удивлением увидел, как незнакомка резко вскинула голову и уставилась на него. Прямой нос избавлял ее лицо от слащавой миловидности, рот напомнил Себастьяну губы Рафаэлевых мадонн, которых он повидал в Милане: полные, манящие. Простое платье и скромная шляпка придавали незнакомке приевшийся шарм робкой невинности, но Себастьян был уверен, что она далеко не невинна.Он перевел взгляд на красную ленту, обвязанную вокруг шеи Мадлен, мимоходом оценив приятную полноту ее груди и с каждой минутой ощущая прилив воодушевления.Мадлен указала на письмо:– Хотите прочесть его, месье?– Нет. – Себастьян медленно путешествовал взглядом по ее телу. – Я не желаю знать имени дарителя, пока не определю, нравится мне подарок или нет.– Вы даже не знаете, что это за подарок, – возразила Мадлен.– Догадываюсь. – Дерзкая улыбка растянула его обманчиво мальчишеские губы. – Не могли бы вы раздеться донага? – Он увидел, как Мадлен покосилась в сторону двери. – Нас никто не потревожит. Не сомневайтесь, любоваться вами буду только я.Услышав просьбу, Мадлен составила себе окончательное представление о том, что такое благосклонность повесы.– Вы ждете, что я разденусь? Прямо здесь?Он положил ей на плечи теплые ладони.– А какую обстановку предпочитаете вы? Гостиную? Бальный зал? Чулан? Мне доводилось развлекаться там с горничными.Несмотря на душевное смятение, Мадлен не утратила здравого смысла:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118