устроить свою жизнь. Но Мадлен казалось, что ее сердце заледенело – как углы оконных стекол.«Выбирай…»Мадлен уставилась на слово, написанное на стекле. Она уже сделала выбор, но он оказался неудачным. Себастьян заранее предупреждал об этом. Должно быть, отчасти именно из-за этого предупреждения она страстно и безнадежно влюбилась в Себастьяна д’Арси.Постепенно воспоминания о нем затуманивались, и это пугало Мадлен сильнее всего. Закрывая глаза, она воскрешала солнечный день, покачивания гондолы, его мощное мускулистое тело, нависшее над ней, но многие детали припоминала с трудом. Ей казалось, что в минуты страсти она не в состоянии не то что думать, но и дышать. В его объятиях даже насилие не выглядело участью, подобной смерти. Оно было блаженством.Воспоминания внезапно вызвали в душе Мадлен взрыв боли. Стиснув кулачок, она прижала его к стеклу, уперлась в него лбом и застыла, беззвучно шевеля губами. Значит, вот что такое искушение. И все-таки как несправедливо: она едва успела вкусить блаженства, и его отняли у нее.Где же Себастьян? Почему он не ответил ни на одно из писем, отправленных в Кент? Неужели он и вправду решил навсегда расстаться с ней?Ревность вспыхнула в ней при мысли о том, как Себастьян распространяет свое чувственное обаяние на первую попавшуюся женщину. Судя по его воспоминаниям, он весьма демократичен в выборе любовниц. Не важно, горничная она или герцогиня, англичанка или мавританка, – лишь бы была предана утонченным и продолжительным плотским наслаждениям. Вероятно, саму Мадлен он нашел слишком покорной, слишком неопытной, чтобы дарить ее своим вниманием. Вот почему он отказался встречаться с ней, пока она не найдет другого любовника.Мадлен испытала глубокое разочарование, когда, вернувшись в Лондон, узнала, что Оделии нет в городе. Она лишилась единственной подруги, почти ровесницы, с которой могла бы поговорить и посоветоваться. От лорда Эверли Мадлен узнала, что свадьба Ричарда Болтри состоялась в октябре, а теперь молодожены проводят медовый месяц в Шотландии, где пробудут до нового года. Мадлен предположила, что Оделия сбежала из города, лишь бы не стать неприятным напоминанием для Ричарда. Мадлен не винила подругу. Она сама ощущала досаду, боль и ревность, представляя себе Себастьяна, лежащего в объятиях благоухающей сиренью леди Элизабет. Впрочем, такова жизнь любой любовницы. Как печально и одиноко…«Такова жизнь, – заметила как-то мадам Селина. – Горстке счастливцев она дарует несколько великолепных минут, помогая пережить тысячи мелких бед и горестей».Мадлен выпрямилась, пораженная этим реалистичным подходом к жизни. Неужели ее счастливая минута прошла? Но даже если она никогда не увидится с Себастьяном, ей повезло больше, чем многим. Она испытала блаженство в объятиях поразительно талантливого любовника. Сетовать на судьбу нелепо.Она отвернулась от окна. Ее ждут гости, джентльмены, собравшиеся, чтобы развлечься. Предсказания Себастьяна сбылись до мельчайших подробностей. Мадлен очаровала всех светских мужчин, оставшихся в Лондоне в эти унылые дни. Она давно потеряла счет визитерам, подаркам и знакам внимания. Приглашения сыпались со всех сторон, хотя Мадлен не спешила увлечься светской жизнью. Ее единственным постоянным компаньоном стал лорд Эверли, но Мадлен понимала, что впредь так продолжаться не может. Пора покорить первого из своих многочисленных поклонников.Возможно, сегодня, несмотря на душевные муки, она познакомится с обаятельным холостяком, без содрогания вонзит нож в его сердце и закружится в бешеном вихре романа. Себастьяну д’Арси больше не придется опекать ее, а она будет вправе забыть его… или по крайней мере сделать вид, притворяясь так искусно, что даже ее сердце никогда не узнает истины.
Вечер удался на славу. Под крышей Комсток-Хаус продолжался музыкальный вечер: недавно прибывший в город тенор-итальянец услаждал слух собравшихся оперными ариями, в исполнении менее известного лондонского клавикордиста звучали произведения Моцарта и Генделя. Состоялся успешный дебют трио из Королевской оперы, а затем хозяин объявил антракт. Несколько джентльменов предпочли удалиться в курительную, а остальные толпились вокруг чаши с пуншем, спеша утолить жажду крепким напитком.Дамы собрались стайками по трое или четверо и защебетали о туалетах, спутниках и подмеченных ими чужих многозначительных взглядах.Мадлен, которой давно наскучило однообразие посещаемых ею вечеров, с удовлетворением отмечала, что стала неизменной мишенью самых развязных светских щеголей, по каким-то причинам вынужденных торчать в городе в самый разгар охотничьего сезона. Мадлен подозревала, что отчасти в этом пристальном внимании повинно ее платье. Сшитое из золотистой легкой ткани, струящейся, как покрывала Саломеи, оно отличалось самой высокой талией и самым узким лифом в гостиной. Только строгий покрой и короткий шлейф спасали Мадлен от скандала. Ее темные кудри были зачесаны наверх, единственным украшением служил подаренный Себастьяном бриллиантовый браслет.Мадлен вежливо принимала знаки внимания от окруживших ее молодых людей, не испытывая к ним никаких чувств. Обаятельные, богатые и донельзя надменные, они нежно поглядывали на нее, словно на горстку золотых гиней в банке, которая достанется лучшему игроку. Разумеется, прежде всего их занимала борьба с соперниками, а не попытки пробудить в сердце Мадлен ответные чувства. Внезапно ее решение сегодня же найти покровителя улетучилось, сменившись более выполнимым желанием – поскорее сбежать отсюда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118