Потом Диана будет горько сожалеть, что не послушалась в этот день своей интуиции, но ей и в голову не могло тогда прийти, сколь высокую цену придется заплатить за свою нерешительность.
Глава 12
Джерваз не зря мечтал провести с Дианой всю ночь. Это было великолепно! Их тела начали потихоньку привыкать друг к другу и, проснувшись на следующее утро, виконт был наверху блаженства. Он лежал на спине, обняв одной рукой Диану, которая прижималась к нему, обхватив его за талию. Как только Сент-Обен зашевелился, рука девушки скользнула вниз, и она принялась ласкать его плоть. Молодой человек усмехнулся: что и говорить, просыпаться таким образом восхитительно.
Был самый короткий день в году, поздний рассвет робко освещал комнату. Поскольку дверь была заперта еще с вечера, горничная не могла войти, чтобы развести в камине огонь, поэтому Джерваз выскользнул из постели, чтобы заняться очагом. Диана протестующе пробормотала что-то, но виконт взъерошил ее прекрасные кудри и, любуясь красотой девушки, прошептал:
— Не беспокойся, я скоро вернусь. Лорд Сент-Обен подозревал, что все время пока он растапливал огонь, на его лице блуждала глуповатая улыбка.
Когда Джерваз вернулся в постель, в комнате все еще было очень холодно.
— У-ух! Как ты замерз! — Прижимаясь к нему всем телом, Диана усмехнулась:
— Надо же! Кажется, я нашла кое-что, чему совсем не холодно.
Рассмеявшись, виконт нырнул под одеяло, жадно целуя ее грудь.
— Если ты мне поможешь, — проговорил он сквозь смех, — то я очень быстро согреюсь.
В занятиях любовью по утрам есть нечто особенное: тела еще ленивы, а дыхание уже учащается, кровь начинает постепенно бурлить в жилах. Виконт с восторгом наблюдал, как оживает Диана от его прикосновений. Каждый раз, оказываясь с нею, он испытывал какие-то новые ощущения. Похоже, его желание обладать ею никогда не пройдет, подумал Джерваз, и впервые эта мысль не вызвала у него страха.
…А потом, когда они лежали, обнявшись, Сент-Обен с сожалением произнес:
— Мне надо вставать и возвращаться к себе.
— Неужели ты и вправду считаешь, — рассмеялась Диана, — что хоть один слуга в доме не догадался, с какой целью я сюда приехала?
Виконт улыбнулся:
— Догадываться они могут о чем угодно, а вот знать они ничего не знают. Может, Эдит — предмет моей страсти!
— Ха-ха-ха! — расхохоталась Диана. — Надо полагать, ты предпочитаешь женщин, которые тебе в матери годятся?! — Наверное, что-то тревожное мелькнуло в глазах Джерваза, потому что Диана, даже не отдавая себе отчета почему, вдруг сменила тему:
— А эта секретная дверь ведет в твою спальню?
В комнате стало теплее. Сбросив с груди одеяло, Сент-Обен ответил:
— Это помещение называли «спальней для любовницы». Не думаю, что моему отцу доводилось пользоваться тайной дверью — держать любовниц было не в его стиле. Хозяйские покои находятся сразу за этой комнатой, так что можно то и дело ходить туда-сюда.
Приподнявшись на локте и положив голову на ладонь, девушка с любопытством взглянула на него:
— Неужели тебя и в самом деле беспокоит, что о нас подумают другие? Что-то не похоже на тебя…
Сжав голову руками, виконт задумался над ее словами.
— Черт, да мне и в самом деле все равно, что думают другие, — наконец промолвил он. — Однако я очень щепетилен в отношении всего, что касается лично меня. Это настоящее противоречие.
Глаза Дианы замерцали:
— Я бы сказала, что… В общем, это не совсем противоречие, а весьма неплохая черта.
Свежая, с распущенными волосами, Диана была хороша, как первая весенняя клубника. Наклонившись, виконт поцеловал ее.
— Если я не уйду немедленно, то задержусь еще на час, а я, к несчастью, пообещал осмотреть амбар одного из моих арендаторов. Хочешь поехать со мной?
Девушка грациозно откинулась на подушку, открыв его взору лишь улыбающееся личико.
— Что будет, если я откажусь? Лишусь всех привилегий?
Рассмеявшись, Сент-Обен встал.
— Ах ты лентяйка!
— Виновата, каюсь. Но мы долго ехали, а я… — тут девушка хитро улыбнулась, — немного спала прошлой ночью.
— Ладно, прощаю тебя на этот раз. — Сент-Обен аккуратно натягивал на себя одежду, несмотря на то что ему скоро придется переодеваться в костюм для верховой езды. — Я бы и сам должен был утомиться, ведь в конце концов большая часть работы пришлась на мою долю, но… к моему большому удивлению, я полон энергии.
— Ну уж если у тебя столько сил, — промолвила Диана, протягивая к нему руку, — то почему бы не заглянуть сюда на обратном пути и не убедиться, что я по-прежнему здесь?
Рассмеявшись, Джерваз схватил ее за руку и поцеловал в ладонь, а потом отпер дверь и вернулся в свои покои. Он начинал понимать, почему люди женятся. Ему стало так хорошо, что даже мысль о женитьбе не расстроила его.
Прекрасное настроение не оставляло его все время, пока Боннер, его слуга, помогал ему одеваться, тщательно отворачиваясь от нетронутой постели. Выпив чашку кофе, виконт направился в конюшню. День был серым, похоже, что скоро пойдет дождь или снег. Все поместье было окутано сном, во всяком случае, ни у кого не было желания выходить.
Оседлав коня, Джерваз уже готов был отправиться в путь, как вдруг возле одного стойла заметил маленькую фигурку. Вглядевшись, виконт узнал сына Дианы — Джеффри. Мальчик стоял у приоткрытой двери и протягивал лошади морковку. Сент-Обен видел, как конь взял морковку из рук ребенка и позволил Джеффри погладить себя.
Джеффри был так увлечен лошадью, что не заметил появления виконта и подпрыгнул на месте, когда услышал, как тот обратился к нему.
— Доброе утро, — сказал Джерваз. Быстро обернувшись, мальчик вытер руки о штаны и, задрав голову, проговорил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132