Неудивительно, что в последнее время граф не находил времени для исповеди – как он мог признаться в таком черном поступке, если даже не испытывал настоящих угрызений совести. Боже, помоги заблуд­шему грешнику!
Адриан знал, что, отпустив Мериэль, вновь смо­жет молиться. Освобождение девушки не очистит душу от греховных помыслов, но, по крайней мере, Уорфилд сумеет без смущения смотреть на статую Божьей Матери. Тогда он будет прощен и вновь получит Божье благословение.
Дыхание молящегося участилось. Адриан так стиснул пальцы, что из-под ногтей показалась кровь. «Ос­вободи ее», – господи, так просто, но он не в силах это сделать, и Господь Бог покарает его, потому что даже ради спасения своей души он не позволит де­вушке уйти.
Сэру Венсану де Лаону еще не приходилось бы­вать в доме еврея, и он неохотно ехал туда, не зная, чего ожидать. Прибыв по адресу, рыцарь увидел, что дом Бенжамина Левески ничем не отличается от жи­лища любого другого богатого купца, за исключени­ем того, что построен из камня, а не из дерева. На­верное, для прочности и защиты.
Бенжамин Левески оказался человеком преклон­ного возраста с огромным хищным носом и темной бородой, в которой мелькали серебряные пряди. Вре­мя от времени он ссужал деньги, занимаясь ростов­щичеством, но основным его занятием являлась тор­говля. Самым примечательным в лице были глаза – проницательные, живые угольки, выдающие челове­ка, умеющего распознать выгоду в любом деле.
Даже желая воспользоваться кошельком и жизнью еврея, сэр Венсан не мог заставить себя поклонить­ся. Черт побери, он все-таки рыцарь и христианин. В дальнейшем, конечно, он постарается пустить в ход все свое красноречие, чтобы убедить собеседника. Это поможет Ги Бургоню приобрести богатство и власть, да и самому удастся погреть руки.
После ритуала знакомства и угощения вином Бенжамин сказал:
– Я слышал, вы наводили обо мне справки в ев­рейской общине.
Собеседник кивнул.
– Да, до меня дошли слухи, что вы хотите пере­браться в провинцию и развернуть там торговлю. Именно поэтому я старался разузнать о вас как мож­но больше.
Лицо еврея осталось непроницаемым.
– Я думал о переезде, – признался он, – но даль­ше мыслей дело не дошло.
– Мой лорд Адриан, граф Шропширский, хочет облагодетельствовать свой город Шрусбери, – тор­жественно проговорил сэр Венсан. – Поэтому люди вроде вас, удачливые купцы и банкиры, будут там почетными горожанами.
– Какие привилегии я буду иметь, если решу пе­ребраться в Шрусбери, а не поселюсь где-нибудь в Линкольне или Йорке?
– Шрусбери – развивающийся и растущий город. В его процветание большой вклад внесла торговля уэльской шерстью, – француз на секунду замолчал, отпив глоток вина и восхищаясь его великолепным букетом. – Там еще нет еврейской общины, поэтому вам открыты все дороги. К тому же, ваша семья бу­дет находиться под личным покровительством графа. Лорд Адриан даже выделит вам охрану от Линкольна до Шрусбери, если вы надумаете приехать.
Черные глаза-угольки насмешливо блеснули.
– Сейчас мои домочадцы находятся под покрови­тельством короля. Неужели граф могущественнее?
Сэр Венсан пожал плечами.
– Лондон – рассадник всех пороков, общеанглийская помойка. Все отбросы – пьяницы, оборванцы и грабители нашли себе здесь приют, и даже бравые ко­ролевские солдаты не всегда могут с ними справиться. У короля много других дел, кроме защиты евреев.
Выражение глаз Бенжамина не изменилось, но сэр Венсан понял, что сумел заинтересовать собеседни­ка. Сейчас лучше не нажимать и не настаивать, а позволить купцу поговорить с семьей. Рыцарь допил вино и поднялся.
– Я пробуду в Лондоне еще несколько дней. Могу ли я навестить вас, возможно, у вас возникнут какие-нибудь вопросы о Шрусбери?
Старик тоже встал.
– Возможно, в предложении вашего лорда есть здравый смысл. Действительно, на западе Англии не так много купцов, как на востоке и в центре. Однако принятие такого решения не должно быть поспеш­ным.
Сэр Венсан покинул собеседника в хорошем рас­положении духа. Из собранных ранее сведений он знал, что старик заинтересован в переезде, но окон­чательно не решил. Перспектива стать главным куп­цом графства должна помочь ему сделать это.
Несколько дней – Мериэль уже сбилась со счета – ее держали взаперти, и никто не навещал девушку, кроме Марджери. Мериэль не заблуждалась на тот счет, что граф забыл о ней. Нет, в одиночном заклю­чении таился коварный умысел дать ей почувство­вать себя невыносимо одиноко, чтобы потом она с благодарностью приняла его общество.
Мериэль даже думать не хотела о том, что будет, если ее терпение лопнет до того, как утихнет его желание. Девушка занимала себя благочестивыми размышлениями, молитвами, наслаждалась ежеднев­ной ванной. Когда она не могла сидеть на одном мес­те, то вскакивала и мерила шагами комнату, двигаясь легко и непринужденно. Она вспоминала различные города и поместья, где ей довелось бывать, до мель­чайших деталей восстанавливала особенности строе­ния и убранства помещений, красоты природы Болейна, Ламборна, Мортона, очертания знакомых холмов и деревень.
Чтобы занять руки, привычные к работе, она при­вела в порядок порванное платье, затем расплела поло­вики и принялась плести из них новые коврики и неуклюжие корзинки. Когда «сырье» закончилось, Мериэль расплела свои поделки и начала заново, придумывая новые узоры.
За этим занятием ее и застала Марджери, вошед­шая в комнату с подносом и корзиной.
– Для вас есть аппетитный кусочек цыпленка, – в голосе горничной прозвучало явное удивление при виде занятий пленницы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119