Вы почти ста­ли монахом и, по вашим собственным словам, оставили монашескую рясу только по необходимости, – глаза девушки сузились. – Где ваша нравственность, где христианская мораль? Более того, где ваша гордость? Как вы можете позволить, чтобы вами управляло сла­дострастие? Конечно, я незначительная простушка, я не красива и не богата. Насилие надо мной не приба­вит вам доблести как рыцарю, а у меня нет опыта проститутки в любовных делах, я не умею вызывать страсть.
В воздухе явно ощущалось напряжение.
– Но то, что я чувствую к тебе, нельзя назвать обычной похотью, – мягко проговорил Адриан. – Для меня ты необычна, неповторима и незаменима. Для меня ты единственная женщина в мире, я никем не могу заменить тебя. Ты уже слышала это, но почему-то не веришь мне, – голос графа стал жестче. – Чем скорее ты примешь мое предложение, тем скорее уз­наешь свое будущее.
Мериэль отпрянула.
– Если вы действительно собираетесь держать меня под замком всю жизнь, я лучше сброшусь со скалы.
Уорфилд быстро шагнул вперед и схватил ее за руку.
– Хочется верить, что ты не поступишь подобным образом, но я не желаю рисковать. Пора возвращать­ся в свою комнату.
– В свою темницу, – с горечью уточнила девуш­ка, презрительно усмехаясь, и начала спускаться по крутой каменной лестнице. – Если я уступлю вашим домогательствам из-за угроз, то будет ли это легче, чем покорность под угрозой меча?
Граф промолчал, и в напряженной тишине они подошли к дверям темницы. Войдя внутрь, граф за­крыл за собой дверь и отпустил руку Мериэль. Де­вушка тут же повернулась к нему.
– Даже если я настолько глупа, что соглашусь стать вашей любовницей, какое будущее меня ждет? Неужели ваша жена согласится жить под одной кры­шей с соперницей? Или вы спрячете меня в каком-нибудь другом месте, чтобы не задеть ее самолюбие? Что вы будете делать с незаконнорожденными деть­ми? – Мериэль воздела руки к небу. – Граф, вы же умный и практичный человек, есть ли у вас ответы на эти вопросы?
Она видела стыд и вину в его глазах и поняла, что за его дерзостью скрываются остатки благородства. Наконец Уорфилд выдавил из себя:
– Ты всегда будешь уважаема и почитаема, как и твои дети.
– Такова плата шлюхе? – презрительно сказала Мериэль. – Я никогда не уступлю вам по доброй воле, милорд, и чем скорее вы поймете это, тем быстрее подумаете о своем будущем и достойной нормандс­кой наследнице, которая станет вашей женой.
Губы Адриана скривились в восхищенной улыбке.
– У тебя безрассудная смелость сокола. Большин­ство женщин кудахтали бы и тряслись от страха.
– Какой толк от страха? – горько спросила де­вушка. – Вы хозяин в своем замке и можете делать все, что угодно, но насилие не изменит мое решение, наоборот, я буду сопротивляться еще больше.
– Я уже говорил и повторяю, что вовсе не собира­юсь насиловать тебя, – мужчина напряженно всмат­ривался в лицо Мериэль. Так, наверное, он смотрел на противника в бою. – Ты упряма, но я тоже, и буду ждать, сколько нужно. Со временем ты изменишь свое решение.
Девушка не отрывала от него глаз.
Запомните мои слова, милорд – вы можете на­силовать меня, можете убить, сломать кости, но в таком состоянии я не смогу пригодиться вам, – ее голос понизился до драматического шепота. – Кля­нусь могилой матери, что вы не сломите мою волю.

ГЛАВА 8

С первой минуты знакомства с Мериэль страст­ное желание поколебало его присутствие духа. Те­перь, когда девушка, гордо выпрямившись и став от этого еще желаннее, бросила ему в лицо такие обви­нения, последние тонкие нити, державшие Адриана в рамках, порвались, и темные демоны взбунтовались в крови.
– Будь ты проклята! – рявкнул он. – Если ты не уступишь сама, я сломаю тебя!
Мериэль уже была не женщиной, которую он хо­тел завоевать, а врагом, которого нужно победить. Не думая о последствиях, действуя неосознанно, ру­ководствуясь лишь желанием завоевать, Адриан шаг­нул вперед, поднял ее на руки, швырнул на пуховую перину и упал на нее, прижав хрупкое тело к посте­ли. Он рывком обнажил грудь девушки, порвав и платье, и рубашку.
Мериэль молча сопротивлялась – кричать и звать на помощь в его собственном замке не имело никако­го смысла. Она извивалась и царапалась с удивитель­ной, непонятно откуда взявшейся нечеловеческой силой, и когда мужчина приподнялся, чтобы развя­зать пояс штанов, Мериэль ударила его в пах.
Однако быстрая реакция, ни разу не подводившая Уорфилда, спасла его и на этот раз. Он успел увер­нуться. Удар пришелся в бедро. До того, как девушка успела ударить еще раз, Адриан упал на нее, чтобы она не смогла больше даже пошевелиться.
– Будет лучше, если ты перестанешь сопротив­ляться, – тяжело дыша, предупредил он.
– Никогда! – прошипела девушка, не собираясь сдаваться. Их лица почти соприкасались, и Адриан видел, что в ее огромных голубых глазах горели вы­зов и отчаяние.
Свободной рукой мужчина разорвал платье донизу, и погладил бедро. Его пальцы ощутили шелко­вистую, нежную кожу. Рука скользнула вниз, и де­вушка почувствовала, как дрожь побежала по телу, однако не вскрикнула и не заплакала, не стала умо­лять остановиться. Прерывающимся голосом она про­бормотала:
– Матерь Божья, молись за нас, грешных, сейчас и в час кончины.
На Адриана слова молитвы подействовали, слов­но удар кинжала. Он хотел закрыть ей рот поцелуем, чтобы девушка замолчала и не будила спящую со­весть, но было поздно. Теперь, глядя на ее лицо, ры­царь видел лишь черты скорбящей Девы Марии, лю­бящей и всепрощающей матери, молящейся за грехи неблагодарных людей, просящей за них перед Богом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119