– Это дурной сон, дорогая, и только. Ты же зна­ешь, я никогда не обижу тебя, и говори мне «ты».
– Хорошо. Да, я знаю, что ты не сделаешь этого, – растерянно прошептала Мериэль, несказанно удивив­шись, что Адриан мог такое предположить. Положив голову ему на плечо, она расслабилась. – Вот почему сон показался мне ужасным – зло приняло личину добра и красоты.
Коснувшись губами ее лба, Уорфилд нежно про­изнес:
– Это всего лишь сон. Тебе следует забыть его.
Кошмар был уже почти отогнан на задворки со­знания, потому что Адриан находился рядом, такой добрый и нежный. Ощущая, как спадает напряжение, девушка прижалась к нему, надеясь, что он не попро­сит ее уйти.
Умиротворенная, Мериэль провела пальцами по обнаженной груди мужчины, лаская нежную, глад­кую кожу, ощущая под пальцами жесткие волосы. Она нахмурилась, обнаружив на ребрах шрамы. Что ж, шрамы – украшение и непременный атрибут во­ина, однако почему ими должен быть отмечен люби­мый? Что, если бы меч вошел глубже? Нет, об этом лучше не думать.
Нежные пальчики Мериэль провели по соску, и она почувствовала, как тот твердеет от ее прикосно­вения. Прижав голову к груди Адриана, девушка ощу­щала неуловимые для постороннего изменения в его теле – частое дыхание и сердцебиение. Но еще более интересной оказалась собственная реакция – зеркальное отражение его ощущений. Проводя по своей гру­ди, Мериэль почувствовала, что ее соски также от­вердели.
– Наверное, – задыхаясь, произнес Адриан, – бу­дет лучше, если ты перестанешь. Я теряю контроль над собой.
Она послушно закрыла глаза, однако рука про­должала непроизвольно двигаться. Мужчина лежал полностью обнаженный, и только тонкая простыня разделяла их. Девушку привлекли короткие светлые волосы на его груди, узким клином спускавшиеся к животу.
Добравшись до живота, Мериэль игриво описала пальчиками круг и спустилась ниже. Она уже согре­лась, а тело любимого полыхало жаром. Тыльной сто­роной ладони девушка коснулась раскаленной плоти, и та мгновенно напряглась. Адриан застонал и схва­тил ее руку, сплел пальцы вместе и прижал к груди.
– Прости меня, – с раскаянием прошептала Ме­риэль. – Тебе надо спать, а я мешаю.
Уорфилд хрипло рассмеялся.
– Наоборот, именно потому, что ты мешаешь, я не буду спать. Лучше, – поднеся ее руку к губам, он поцеловал ладонь, – буду делать вот так.
Девушка издала вздох от удовольствия. Крепко обняв, Адриан осторожно уложил ее на постель и лег сверху.
– Или лучше это, – пробормотал он, отыскав ее губы.
Вначале поцелуй был очень нежным, но когда рот Мериэль приоткрылся от наслаждения, его губы ста­ли тверже, а поцелуи более страстными. Дыхание молодых людей слилось в одно, сердца забились в унисон, и Мериэль ощутила, как внутри разгорается пламя, когда рука мужчины скользнула на ее грудь. Отыскав сосок сквозь тонкую ткань рубашки, Уор­филд осторожно провел по нему указательным паль­цем. Эти движения заставили девушку всхлипнуть от наслаждения, она ощутила, как внизу живота появи­лось новое, неизведанное ранее чувство.
Застонав, Мериэль выгнулась и прижалась к Ад­риану. Его бедро находилось между ее слегка раздви­нутых ног. Мериэль чувствовала, что по его телу про­бежала дрожь. Собрав все свои силы, мужчина с трудом оторвался от нее.
– Наверное, за все мои грехи Бог назначил такое наказание. Ты сводишь меня с ума, дорогая.
– Я не хотела сердить тебя, – прошептала Мери­эль. – Я не всегда могу понять, что хорошо, а что плохо.
– Ты вовсе не рассердила меня, – Уорфилд еще находил в себе силы шутить. – Просто ты разрушила мои добрые намерения. То, что мы делаем, не всегда считается ужасным, просто это… немного не вовремя.
Сев на постели, она опустила ноги на пол.
– Я пойду в свою комнату, а ты спи.
– Нет! – Адриан схватил Мериэль за руку, заста­вив лечь. Перевернувшись на бок, он прижал хруп­кое тело к себе, обняв девушку за талию. – Мы бу­дем лежать здесь и замаливать грехи.
Мериэль, хихикнув, успокоилась, умиротворенная его близостью и ощущением мускулистого тела. Не­возможно волноваться и беспокоиться, когда Адриан рядом.
Уорфилд проснулся с первыми лучами солнца, об­наружив, что во время сна его рука переместилась и теперь покоилась на нежной округлости груди. Де­вушка все еще спала, и улыбка озаряла ее лицо. Вспом­нив о мучивших ее кошмарах, мужчина поморщился, опасаясь, что ненависть к нему могла затаиться в дальних уголках сознания Мериэль. Теперь она пол­ностью доверяет ему, причем без всяких на то осно­ваний. Если память ее вернется, вид искаженного ненавистью лица, которое теперь выражает любовь и доверие, будет подобен удару меча.
Однако вполне возможно, что этого никогда не произойдет. За исключением кошмаров ничего не го­ворило о возвращении памяти, и если Мериэль дей­ствительно полностью выздоровела, то вполне веро­ятно, что вместе с болезнью исчезла и неприязнь.
– Дорогая, я исправлю все зло, которое когда-то причинил тебе, – нежно прошептал он.
Утром человек обычно испытывает прилив чувств, и страсть достигает апогея, к тому же, Адриан уже отдохнул и не чувствовал себя таким усталым, как ночью, когда к нему пришла Мериэль. Поэтому, во избежание недоразумений, он отнес девушку в ее комнату, стараясь не разбудить и, не без основания, опасаясь за последствия.
Первая половина утра ушла на выяснение того, что произошло в замке во время его отсутствия. Од­нако никаких особых происшествий за столь корот­кое время не случилось, поэтому у Уорфилда появи­лось много свободного времени. Он решил посвятить его Мериэль и отвести ее в конюшни и сокольничью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119