Ее старики помогали ей как могли, и она не хотела сваливать на них заботу о незнакомце. – Я молодая и сильная. Я...– Молодые и сильные тоже устают. Ты все утро работала в огороде, Сафиро, потом таскала воду с ручья, пыталась построить новый курятник, ходила в монастырь, а потом убегала от моего сына. А он, наверное, просто хотел погнать тебя и спросить, где я. Иди поспи. Когда мне захочется спать, я разбужу тебя. Кто-нибудь обязательно должен быть рядом с моим маленьким Франсиско. У него скоро начнется жар. Тогда надо все время обмывать его холодной водой.– Обмывать его?– Да. И делать это будем только мы с тобой, Сафиро. Макловио вечно пьян, он может его утопить. Лоренсо заснет раньше, чем закончит дело. От Педро тоже мало толку – он будет читать над ним молитвы. А Асукар его изнасилует. Ты ведь не откажешься мне помочь, Chiquita! Сафиро бросила тряпку в тазик.– Ну что ж, Тья, кто-то ведь должен тебе помочь. – Она притворно вздохнула. – Надо так надо.С этими словами Сафиро направилась к двери, но остановилась на пороге и еще раз взглянула на Сойера.Сойер смотрел на девушку из-под опущенных ресниц и никак не мог понять, что ярче блестит – ее глаза или огромный сапфир.Взгляд Сафиро скользил по нему, обдавая теплой волной нежности. Он знал, о чем она сейчас думает.Слабая улыбка тронула губы молодого человека, и в следующий миг он опять погрузился в забытье.
Он не знал, сколько времени проспал, но темнота в комнате и веявшая из окна прохлада говорили о том, что настала ночь. Кто-то накрыл его пахнущей мылом простыней. Голова болела. Ему было то жарко, то холодно.«У меня лихорадка, – понял Сойер. – Я могу умереть. И что изменится после моей смерти? Найдется ли хоть один человек, кто будет меня оплакивать?»Он не знал. Не помнил.Сойер закрыл глаза и опять уснул. Ему снился сон. Как сквозь пелену, он видел большой дом. Окна блестели на солнце, и на каждом висели белые занавески с оборочками. Повсюду росли цветы. На крыльце стояли мужчина и женщина, а на зеленой лужайке перед домом играли дети.Но эта мирная картина почему-то не успокаивала. Напротив, ужас душил Сойера холодными железными пальцами.Он закричал и проснулся. Сердце отчаянно колотилось. Он открыл глаза.Рядом с кроватью стояла маленькая женщина. Солнце освещало ее морщины и седые волосы. На женщине было красное платье. Оно висело на ней, как на огородном пугале. Старуха улыбнулась, во рту у нее не было ни единого зуба.Это явно была не та красивая черноволосая девушка, за которой он гнался от монастыря.– Я здесь, мой нетерпеливый жеребец, – сказала старуха. – Я пришла, чтобы выполнить все твои желания.И старуха потянулась своей костлявой рукой к его паху. Непрошеные ласки разозлили Сойера.Что она делает, черт возьми?Он хотел отодвинуться, но боль пронзила его. Сойер поморщился и выдохнул:– Хватит.– Хватит? – удивилась старуха. – Но мы еще и не начинали!Она нагнулась к молодому человеку, вытянув губы, и тот понял, что эта ведьма хочет его поцеловать!– Асукар! – В комнату вошла еще одна женщина. Сойер смотрел на них, совершенно сбитый с толку.– А ну убирайся отсюда! – приказала вошедшая, и беззубая карга заковыляла к двери, недовольно ворча себе под нос.Полная женщина принялась отирать его лицо, шею, плечи и грудь холодной водой. Сойер чувствовал такое облегчение, что, если бы не слабость, благодарно сжал бы эту ласковую руку.– Попей, сынок. Мой дорогой малыш!Он жадно припал губами к чашке с водой, не переставая удивляться, почему она все время называет его своим маленьким мальчиком.– Ну хватит, милый Франсиско, – проворковала женщина, – смотри-ка, что я тебе принесла.Она положила рядом с ним рогатку, тряпичную куклу, красный мячик и маленькую деревянную коробочку.– Я берегла эти вещи для тебя, Франсиско. Я знала, что обязательно найду тебя.Женщина открыла коробочку и принялась извлекать из нее содержимое: несколько блестящих камешков, сосновую шишку, ржавый перочинный ножик, губную гармошку, рыболовные крючки и пожелтевший от времени детский рисунок с изображением лошади.Комната поплыла перед глазами Сойера, и он впал в забытье. Когда он очнулся в следующий раз, в комнате было темно.– И Мария вышла из пасти кита, – услышал он мужской голос, – путешествие в брюхе кита далось ей нелегко, тем более что она сама была брюхата.Что-то тяжелое навалилось на грудь раненого. Не сразу он понял, что это всего-навсего курица. Но откуда здесь курица? И почему она рассказывает о путешествии Марии в брюхе кита? Нет, куры говорить не умеют. Значит, в комнате есть кто-то еще.Сойер повернул голову и увидел старика. На впалой груди того болталась связка ключей, а рубашка была подпоясана куском веревки.Он был похож на святого.«Господи! – подумал Сойер. – Наверное, я уже умер и попал в рай!»Но в раю нет страданий, а его раны болели невыносимо. И потом, откуда в раю куры?– Муж Марии, Понтий Пилат, тоже вышел из пасти кита, – продолжал между тем мужчина, – вдвоем они стали искать место, где Мария могла бы родить. Но в Риме не было свободных комнат, и Мария родила ребенка в адамовом ковчеге. Все звери собрались в пары и смотрели.Этот рассказ поверг Сойера в полное недоумение: эти старики ему мерещатся или они существуют на самом деле? Каждый раз, когда он приходит в сознание, в комнате происходят странные вещи. Может быть, у него такой странный бред? Но тяжелый сон снова сморил Сойера. Когда он проснулся, яркий солнечный свет бил в глаза.День... Ночь... День...Он сбился со счету. Сколько же дней и ночей он пролежал здесь, то впадая в забытье, то вновь приходя в себя? Сойер не мог сказать.– Проснулся? Это хорошо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75