— Ты готова возвратиться во дворец. Принцесса?
Она кивнула в знак согласия и разрешила ему отвести ее до кареты. Маленький мальчик вручил ей букет цветов.
— Это пасхальные цветы, мэм, — сказал мальчуган. — Они растут в Авентине и, что удивительно хороши!
— Удивительно хороши! — произнесла принцесса… и посмотрела на ярко-алые цветы.
Старик со взлохмаченной бородой, в лохмотьях, вышел вперед, чтобы посмотреть на принцессу.
— Эти чудо-цветы появились здесь столетия назад, Ваше Высочество! — произнес он.
Пичи подала старику несколько золотых монет, а затем сняла с себя все кольца, кроме обручального, и сказала:
— Возьми, хороший человек! Я знаю, что ты поделишь все эти драгоценности между крестьянами вашей деревни.
Старик раскрыл рот от удивления и только поклонился в ответ.
Сенека, увидев это, был в шоке. Пичи только что вручила старику состояние, на которое все жители деревни смогут прожить больше года, причем среди отданного были старинные изумрудные кольца его матери.
Его мать. Сенека вспомнил, как она заботилась о тех изумрудах, как любила смотреть на них и как тщательно хранила их. Она любила свои изумруды больше своего собственного сына — что ж, пусть они уйдут из семьи!
Сенека подошел к принцессе, взял ее за руку и повел к карете. Старик вдогонку сказал:
— Благослови Вас Бог, Ваше Высочество! Я не припомню того, кто бы дал нам, беднякам, драгоценности, с тех пор, как Святая Пасха ниспослала нам эти пасхальные цветы. Если у мадам найдется минута-другая времени, я кое-что могу рассказать!
Пичи повернулась к Сенеке.
— Может, задержимся на минуточку! Я люблю таинственные истории. Может быть, потому, что я — католичка.
Сенека согласился.
Старик начал рассказ:
— Столетия назад овцы Авентины начали погибать. Что бы люди ни делали, овцам лучше не становилось. Тогда люди стали молиться в Святую Пасху. Их молитвы были услышаны, и вскоре странные растения начали расти на этом острове. Никто прежде таких растений не видел. Это были красивые растения с яркими лиловыми цветами. Овцы начали поедать их и сразу же выздоровели. Пастухи дали им название «пасхальные цветы», потому что они начали расти после Святой Пасхи. Много ученых приезжало сюда, чтобы полюбоваться этими цветами и изучить их. Некоторые пытались увозить их с собой и выращивать в других странах. Но цветы нигде не приживались. Мы немного добавляем их в пищу овцам. И с тех самых пор пасхальные цветы хорошо растут только на нашем острове. Это наше чудо.
Рассказ растрогал принцессу, и у нее появились на глазах слезы. Сенека подал ей белоснежный шелковый носовой платок. Она утерла глаза и сказала:
— Это — удивительная история! Я таких еще не слыхала.
Старик улыбнулся принцу и сказал:
— Спасибо, сэр! Сенеке стало неловко.
— Почему вы меня благодарите? — спросил он у старика.
Старик улыбнулся беззубой улыбкой.
— За то, — сказал он, — что Вы позволили принцессе приехать сюда и помочь нам. Мы, как и наши предки, молились за то, чтобы нам помогли. Предкам Господь Бог послал пасхальные цветы на землю, а нам — принцессу-защитницу. Все люди на острове называют ее ангелом-принцессой, — закончил старик.
«Ангел-принцесса…» — подумал Сенека. По какой-то ему непонятной причине слово «ангел» было для него особенным. Он сам не мог понять, почему, но он чувствовал, что он уже где-то раньше, в душе, называл ее своим «ангелом».
— Я знаю, что об этом дне будут много говорить, — продолжил старик. — Даже через сто лет бабки, сидя у огня, будут рассказывать своим правнукам сказку о… принцессе Пичи, о ее доброте, и о Вашей, сэр, тоже. Спасибо за то, что посетили нас, Ваше Высочество. Вы оказали нам большую услугу.
Сенека похлопал по тощему плечу старика, прежде чем помочь Пичи войти в карету. Вслед за Пичи в карету запрыгнула ее белка. Сенека увидел, что у белки все еще была ее маленькая крошечная корона. Карета тронулась с места. Мужчины и женщины поспешили вперед, чтобы убрать с дороги разбросанные то там, то тут камни. Дети бежали рядом с каретой и выкрикивали имя Пичи. Они также махали вслед пасхальными цветами. А старики ковыляли за каретой до окраины деревни, махая вслед своими огрубевшими за жизнь руками.
Сенека наблюдал за всем за этим и старался припомнить, было ли такое прощанье с его матерью хоть раз. Ему, маленькому мальчишке, разрешалось сопровождать мать в особых случаях, но он так и на вспомнил того момента, когда хотя бы один крестьянин взглянул в сторону кареты его матери. Он отвернулся от окна и взглянул на Пичи: она была вся перепачкана, вплоть до кончика носа, в золотистых волосах застряли мелкие щепки, шелковое платье было все в пыли.
Но он, Сенека, обожал ее и гордился ею.
— Готово, — сказала Пичи, размешивая ложкой лекарство своего собственного изготовления.
Сенека сидел тут же, у нее в комнате, и смотрел, как она делает лекарство для его отца. Пичи сидела на полу, напротив него. Сенека настаивал, чтобы она приняла ванну и отдохнула после поездки, но Пичи принялась сразу же за изготовление лекарства. Она готовила питье из трав и припарку.
— Вот видишь, Сенека, — сказала она, — в этой бутылочке я смешала ревень, измельченную люцерну, корень красной пшеницы, кору дикой вишни, золотой корень и белый ликер. Все это избавит твоего отца от страданий. Ему надо принимать это лекарство по утрам и на ночь. И хотя я твоего отца обозвала старым козлом, я не могу позволить ему страдать. Это моя обязанность доктора-«травника» — изготовить лекарство и облегчить людям боль.
— Ваша доброта будет оценена, доктор Макги, — сказал Сенека, забирая бутылочку у нее из рук.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110