– Я никогда там не был.
Маура оставалась на месте, пока не услышала, как Тиль вышел из ванной через дверь, ведущую в коридор, и пока Александр не вернулся к ней.
– А зря, – тихо сказала она, глядя на Александра горящими глазами. – Условия там ужасные, намного ужаснее, чем можно себе представить.
Александр не для того отпустил Тиля и отложил ванну, чтобы обсуждать с Маурой условия жизни в трущобах. Он притянул ее к себе и умиротворяюще сказал:
– Тебе не надо было туда ходить. Неудивительно, что это на тебя так подействовало.
Александр говорил глухо, все сильнее прижимая к себе Мауру. Она почувствовала его желание, и ответное чувство охватило ее. Она захотела его так сильно, что едва устояла на ногах. Но все же прежде необходимо рассказать Александру о доходных домах. Она должна сказать ему, что это его собственность, собственность, которую он получил в наследство от отца, и за которую теперь несет ответственность.
– Люди живут по пятнадцать – двадцать человек в комнате, – взволнованно продолжала Маура. – Колонок с водой очень мало, туалеты на улице, за ними никто не следит. В комнатах нет света, нечем дышать, нет…
– Ради Бога! Это же трущобы! – Александра забавляла горячность Мауры. – На что ты рассчитывала, отправляясь туда? Увидеть дорогие ковры и столовое серебро?
– Я рассчитывала, что люди там живут не в таких скотских условиях, думала, что в Америке им будет лучше, чем на родине, в Ирландии, – резко ответила Маура. Ее акцент зазвучал намного сильнее обычного. – Никак не думала, что в одном из богатейших городов мира люди живут в худших условиях, чем в Дублине!
Александр старался сдержать нарастающее раздражение, он с безразличием проговорил:
– Дублин, Нью-Йорк! Какая разница? К нам это не имеет никакого отношения. Мы за других не отвечаем…
– Отвечаем! – Сердце у Мауры учащенно забилось. – Человека, которому принадлежат эти дома, зовут Белзелл…
Грудь у нее возбуждающе вздымалась, Александр уловил тонкий запах розы, исходящий от ее волос. Его совершенно не интересовало, как зовут владельца домов в Бауэри, он вообще не хотел ничего больше слышать об этих домах и их владельцах. Александр наклонил голову, коснулся губами волос, виска Мауры, уголка ее губ.
– …он выжимает из жильцов все до последнего цента, потому что земля, на которой стоят дома, ему не принадлежит, у него только краткосрочная аренда.
Он хотел ее так сильно, что испытывал почти физическую боль. Хотел почувствовать тепло ее тела, упругость груди, почувствовать, как страстно и сильно обвивают его ее ноги.
Дыхание Мауры становилось все прерывистее, она призвала на помощь все свое самообладание. Она уперлась ладонями ему в грудь и насильно отстранила от себя. Подняв голову и посмотрев ему прямо в глаза, она настойчиво потребовала:
– Александр, пожалуйста, выслушай меня! Человек, у которого Белзелл арендовал землю, – твой отец. Сейчас Белзелл арендует землю у тебя. Это твоя недвижимость, в том числе и дом, где я сегодня была. Ты отвечаешь за свою собственность. Только ты можешь что-то сделать для этих людей, изменить их жизнь.
Александр наклонился и поцеловал Мауру под подбородком в шею, потом посмотрел на нее, едва сдерживая сжигающее его желание.
– Господи! Откуда ты знаешь, что это моя земля? – спросил он с искренним недоумением. – Я даже не слышал раньше имени Белзелла. Я…
– Мне сказал об этом один из жильцов, его зовут Патрик О'Фаррелл и…
Александр слишком долго терпел. Он все утро слушал скучнейший отчет Лиэла Кингстона с перечислением всех разделов отцовского завещания, потом была такая же скучная встреча с финансовыми советниками отца. Он спешил домой, спешил остаться наедине с женой, весь день думал только об этом.
– Боже правый! Какое это имеет значение? – не выдержал Александр. – У меня полно недвижимости в Бауэри. Может быть, весь этот квартал принадлежит мне. Чем этот дом отличается от других? Если твоим друзьям не нравится, пусть поищут другое жилье.
Маура опять отстранилась от Александра, стараясь сдержать подступающее раздражение, но не смогла.
– Ты говоришь совсем как английские землевладельцы в Ирландии! Они тоже не интересуются своей собственностью. Они заставляют управляющих собирать рейту и выселять на улицу в любую погоду тех, кто не может заплатить за землю. Когда их упрекают в равнодушии к беднякам, они тоже говорят, что, если кому-то не нравится, пусть ищут другое жилье. Только бедняки не могут себе этого позволить. Им некуда уезжать. О'Фарреллы и те, кто живет с ними, не могут никуда переехать – им это не по карману!
– Пусть ищут работу, как те, что приехали раньше, – мрачно сказал Александр. – Мой дед прибыл сюда таким же бедным, как эти О'Фарреллы или Шонесси, только он не сидел сложа руки руки и не плакался. Начал работать и сколотил состояние. Посоветуй своим друзьям, пусть перестанут жалеть себя и пьют поменьше!
На этот раз Маура не ударила Александра, это было бы слишком просто. Побелевшими губами она сказала:
– Ты совершенно ничего не понял. Ты не знаешь, что значит быть бедным. Окажись ты на месте О'Фарреллов или Шонесси, ты бы понял, как трудно найти работу, не говоря уж о том, чтобы сколотить состояние. Сомневаюсь, что те, кого я посетила сегодня, пьют, но даже если это и так, ты им не судья. Думаю, ты тоже не удержался бы от бутылки, будь это твоя единственная отдушина.
Александр резко отвернулся от Мауры. В ярости он вызвал Тиля, а ей со злостью бросил:
– Никогда, слышишь, никогда больше не читай мне нравоучений. Трущобы, в которых ты была сегодня, потому и стали трущобами, что заселены ирландскими дикарями!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160