Волосы ее разметал ветер, и мягкие темные локоны спадали на щеки. На девушке были поношенные коричневые брюки и кашемировый свитер, на низкие каблуки туфель налипла грязь. Лизетт держала свой велосипед в одной из пустых конюшен позади замка, и Дитер решил, что она только что вернулась с прогулки в Сент-Мари-де-Пон. Большие темные глаза Лизетт холодно взглянули на майора, и его охватило желание.«Черт побери, да что же в ней так возбуждает меня?» — подумал Дитер. Ему исполнилось тридцать два года, и его никогда не влекло к девственницам. До войны он вращался в высшем обществе, имел очаровательных, опытных любовниц и не находил в девственности ничего соблазнительного. Однако юная дочь графа сразу привлекла внимание майора.Пренебрежение, с каким она взирала на него в спальне отца, взволновало Дитера. Он никогда не видел таких темных, сверкающих глаз, таких длинных и густых ресниц. Яркость и живость этой девушки волновали майора, и он уже не раз ловил себя на том, что все чаще и чаще смотрит на нее. Как истинную француженку, ее отличали беззаботность и элегантность. Несмотря на поношенные брюки и старый свитер, в ней чувствовался шик, стиль, не имеющий никакого отношения к одежде. Все дело было в том, как она носила эту одежду.Лизетт остановилась, поставив одну ногу на нижнюю ступеньку лестницы. Изгиб бедра и нога показались майору необычайно соблазнительными. Блестящие темные волосы девушка заколола сзади двумя массивными черепаховыми гребнями. Фиолетово-голубые глаза смотрели на него враждебно.Бросив на девушку беглый взгляд, Дитер прошел через холл и вернулся в главную столовую. Во Франции множество привлекательных девушек. Не лишать же невинности дочку хозяев, и так принявших его весьма неохотно. Склонившись над картой, Дитер делал пометки карандашом. Надо затопить участки земли к востоку от устья реки Вир, разместить побольше пушек на скалах, а их стволы направлять не на море, а прямо вниз, на пляжи, чтобы они били практически в упор по высадившимся десантникам. Карандаш в руке Дитера дрогнул, когда он внезапно вспомнил пухлые, мягкие губы Лизетт, похожие на лепестки роз. Дитер подумал, как приятно было бы поцеловать их, но тут же раздраженно выругался. Чертова девица! Ему следует размышлять о более важных вещах. Дитер снова сосредоточился на карте побережья, отмечая места, требующие дополнительных средств обороны. В конце концов он пришел к выводу, что, если союзники попытаются высадиться здесь, их удастся отбросить в море.Лизетт взбежала по ступенькам и направилась в свою комнату. Ей было тяжело дышать, а сердце билось учащенно. Казалось, этот человек заполнил собой весь замок. Дом принадлежал уже не им, а ему. Он с хозяйским видом бродит по комнатам, дает распоряжение установить замок на двойные двери столовой, требует еще одну комнату с видом на Ла-Манш. Говорит любезно, но в голосе слышится угроза.Девушка закрыла за собой дверь спальни, подошла к окну и посмотрела через мыс на море. Поль дб сих пор работал в ВьервиЛе на строительстве оборонительных сооружений. Наверняка это делалось по приказу майора Мейера. Теперь в замок часто приезжали офицеры связи, мощеный дворик позади дома редко пустовал — обычно там стояли штабные машины и мотоциклы, — а в старых строениях для слуг разместились два десятка солдат.Лизетт прислонилась лбом к оконному переплету. Внезапный визит Роммеля подтвердил ее подозрения относительно того, что майору Мейеру поручили инспектировать береговые оборонительные сооружения… Значит, высшее немецкое командование все больше склоняется к мысли, что высадка союзников произойдет здесь, в Нормандии. Расстроенная, Лизетт забарабанила пальцами по стеклу. Лондон наверняка заинтересовала бы эта новость, но без Поля у нее нет возможности передать информацию. Чтобы обеспечить безопасность Лизетт и других участников Сопротивления, девушке не сообщили имена тех, с кем связан Поль. Только такая конспирация и помогала Сопротивлению выжить и успешно действовать. Даже руководители обычно знали друг друга под псевдонимами, и ни одна из групп не посвящалась в деятельность другой. Поэтому в случае предательства немцам удавалось схватить лишь несколько человек. Лизетт отвернулась от окна. Пока о высадке союзников ходили только слухи, но немцы в них верили. Значит, им необходимо выяснить, когда и где намечена высадка. Если они заранее узнают об этом, операция обречена на неудачу. А в замке Вальми на главном обеденном столе, наверное, лежат те самые карты и бумаги, которые дали бы союзникам точные сведения о том, какой информацией относительно их планов располагают немцы.Глаза Лизетт засверкали от нетерпения. Отец обещал что-нибудь разузнать, однако комнаты, где расположился майор Мейер, теперь запирались, а у дверей столовой стоял часовой. Но возможность выведать секреты немцев не представится сама собой, ее следует создать. Лизетт вышла в коридор и спустилась по лестнице в библиотеку.— Папа, нам надо поговорить, — сказала она. — Но не в доме, а в саду.Граф кивнул. Его тоже ошеломил визит фельдмаршала Роммеля в Вальми. Какое бы задание ни получил Мейер, ясно, что оно очень важное. Анри де Вальми догадывался: над его семьей стремительно сгущаются тучи.Когда отец и дочь проходили через холл, часовой, стоявший у дверей столовой, проводил их таким враждебным взглядом, будто это они были оккупантами. Лизетт, охваченная яростью, стиснула зубы, чтобы не ляпнуть чего-нибудь лишнего в сердцах. Немцы торчали повсюду: сновали вверх и вниз по лестнице, ведущей в кабинет майора Мейера, слонялись по террасе, бросали окурки на пол;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115