Прошли слухи, что король Петр наконец решил вернуться в Белград, и на улицах было гораздо больше народа, чем обычно, а из кофеен доносился оживленный гул.
Хотя ее элегантное зеленое платье выглядело очень простым и на ней не было никаких украшений, ее грация привлекала многие восхищенные взгляды, и Катерина опустила зонтик пониже, не желая быть узнанной какой-нибудь родственницей или подругой.
Сотни раз за последние несколько дней она задавала себе вопрос, стоит ли идти на вокзал, чтобы попрощаться с Джулианом, и ответ был всегда один и тот же — нет, не стоит. Она мучилась, но не могла не пойти. Ведь они были не просто друзьями.
Войдя в прохладное здание вокзала, Катерина вспомнила тот вечер, когда она попрощалась здесь с Натальей, но предстоящее сейчас расставание было гораздо тяжелее.
Выйдя на перрон, она увидела Джулиана, ожидающего ее у барьера.
— Я думал, ты не придешь! — взволнованно сказал он и, не обращая внимания на толпу и забыв о том, что они не приближались друг к другу со дня последней встречи в маленьком домике за площадью Теразие, крепко обнял Катерину и прильнул к ее губам.
Для отъезжающих объявили, что поезд на Будапешт отправляется.
Наконец с, мучительной неохотой Джулиан оторвался от ее губ.
— Еще не поздно, — хрипло произнес он. — Мы могли бы уехать вместе!
Она ласково прижала палец к его губам.
— До свидания, — тихо сказала она. — Благослови тебя Бог.
Паровоз окутал их клубами пара. Носильщик уже отнес багаж Джулиана в вагон. Отпустив Катерину, он хрипло произнес:
— Я люблю тебя. И всегда буду любить. Ты лучше всех женщин на свете! — И, повернувшись, вскочил на подножку уже тронувшегося поезда. Через несколько секунд он открыл окно и высунулся наружу, не сводя глаз с Катерины.
А она продолжала стоять, как когда-то, пока поезд не скрылся из виду. Закончился еще один отрезок ее жизни, который она никогда не забудет. Он всегда будет для нее самым дорогим.
Она отошла от барьера. Толпа хлынула в дальний конец вокзала, где наспех расстелили красный ковер, так как королевский поезд уже прибыл, и только одна высокая, неясно вырисовывающаяся фигура осталась на перроне между ней и выходом на площадь. Катерина пригляделась, не веря своим глазам.
Мужчина двинулся к ней, не обращая внимания на приветственные крики, свидетельствующие о том, что король Петр наконец вернулся в столицу.
— Ты выглядишь так, будто нуждаешься в утешении, — резко сказал Макс.
Катерина вспомнила о его недавней тяжелой утрате и поняла, что ей не спрятать от него своего горя.
— Да, нуждаюсь, — ответила она, зная, что он все видел и все понял, и подумала о том, как она могла раньше считать его черствым и бездушным.
— Я тоже, — сказал он просто в своей обычной угрюмой манере.
Когда он предложил ей свою руку, согнутую в локте, она поняла, что ее будущее не так уж непроглядно, оно может быть ясным и солнечным. Она также поняла: не надо торопить события, время залечит все раны. Ее отношения с Максом будут строиться медленно и осторожно, но их основу ничто и никто не сможет поколебать.
Они не смешались с толпой, приветствующей вернувшегося в Белград короля, а вышли вместе из полумрака вокзала на залитую солнцем площадь.
МАЙ 1943 — ИЮНЬ 1945
Глава 21
Фасад здания на Бейкер-стрит выходил на Риджент-парк, и, когда Стефан Филдинг, стоя напротив массивного письменного стола в кабинете на самом верхнем этаже, смотрел в окно, он видел нянечек, катающих детские коляски, и малышей с хлебом в руках, которые кормили уток.
— Садитесь, пожалуйста, — учтиво сказал человек в штатском, сидящий за столом, — Похоже, наш разговор затянется.
— Благодарю вас, сэр.
Стефан, в военной форме с отличительным знаком парашютиста на рукаве, сел в потрескавшееся кожаное кресло.
— Так, значит, вы проходили службу в районе Ла-Манша? — любезно спросил седовласый собеседник.
— Да, сэр.
— И знаете языки? Французский, немецкий и сербскохорватский?
— Да, сэр, — сказал Стефан, уже чувствуя, куда он клонит. — У меня ученая степень за работы в области современного языкознания, к тому же моя мать сербка.
Сидящий напротив него человек, чьего имени он не знал, повернулся на своем вращающемся кресле так, чтобы тоже видеть парк. Не глядя на Стефана, он задумчиво сказал:
— И вы знаете Югославию? Вы бывали там с матерью?
— Я знаю эту страну и часто там бывал, хотя и без матери.
Его собеседник не обратил внимания на последнее замечание.
— Хорошо, — кратко сказал он. — Сначала позвольте познакомить вас с нынешнем положением в Югославии, а затем я объясню, зачем вы здесь. — Он сложил свои ладони вместе. — С тех пор как немцы вторглись в страну, союзники оказывают поддержку генералу Драже Михаиловичу. Генерал Михаилович, как вы, без сомнения, знаете, бывший офицер сербской королевской армии, лидер югославского Сопротивления, его люди известны как четники. Однако недавно мы получили информацию о том, что многие диверсии против немцев были совершены не Михаиловичем и его четниками, а партизанами во главе с Тито, которые являются коммунистами. Речь идет о том, кто более достоин нашей поддержки.
Стефан слегка нахмурился:
— Почему надо делать выбор, сэр? Разве нельзя помогать и тем и другим?
Человек за столом снова повернулся к нему лицом и сухо сказал:
— В более простой ситуации это было бы самым очевидным и удовлетворительным решением. Однако на Балканах не так все просто.
Он закинул ногу на ногу, выставив напоказ удивительно яркие носки.
— Ближайшая цель и четников, и коммунистов — оказывать немцам сопротивление, но их представления о послевоенном устройстве Югославии настолько различны, что ни о каком сотрудничестве между ними не может быть и речи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125