Когда дело дойдет до военных действий ради создания объединенного государства южных славян, он и его отец не шевельнут и пальцем, как когда-то Обренович!
— Нет, они не такие, — сказал Гаврило с явным раздражением.
Трифко скрестил руки на груди и поджал губы. Наступила напряженная тишина.
Гаврило снова улыбнулся Наталье, на этот раз с извиняющимся видом.
— Не обращай внимания на Трифко. Он с похмелья и не рад, что ему придется ехать в Боснию.
Наталья продолжала молчать с каменным выражением лица.
Трифко и не думал извиняться за свою резкость, а она не имела ни малейшего желания его прощать.
— Проклятые Габсбурги, — воскликнул Неджелко, пытаясь сменить тему разговора. — За их ниспровержение! — Он поднял чашку с кофе, словно это было вино.
Все засмеялись, даже Трифко, и неприязнь Натальи к нему исчезла. Атмосфера вновь стала дружеской.
— Вы сможете повидаться со своими семьями в Боснии? — спросила она.
Улыбка исчезла с лица Неджелко.
— Возможно, Гаврило и Трифко увидятся с родными, — сказал он, — а я вряд ли.
Внезапно Неджелко показался Наталье очень юным и ранимым.
— Почему? — удивленно спросила она. Трудно было представить, как можно, находясь долгие месяцы вдали от своей семьи, не воспользоваться случаем и не встретиться с родственниками.
— Отец Неджелко служит в австрийской тайной полиции, — сухо сказал Трифко.
— Извини. — Потрясенная Наталья широко раскрыла глаза от изумления. — Я не знала…
— Неудивительно. — Неджелко философски пожал своими узкими плечами. — Старый козел…
Гаврило предупреждающе кашлянул.
— ..однажды запер меня на три дня за то, что я ему нагрубил. Бог знает, что бы сделал отец, узнай он о моем участии в деятельности…
Гаврило снова кашлянул, на этот раз еще громче.
— ..славянской националистической организации.
— Я тоже вряд ли увижусь со своим отцом, — мрачно сказал Трифко.
Никто не проронил ни звука. Отец Трифко был православным священником и не общался с сыном с тех пор, как мальчишку выгнали из школы за то, что тот ударил учителя, стремившегося внушить классу симпатии к Австро-Венгрии.
— А я попытаюсь встретиться с семьей, если смогу, — тихо сказал Гаврило странным тоном, — но думаю, мне это не удастся. — Он немного помолчал, затем спросил:
— Ты сможешь еще раз увидеться с князем Александром, Наталья?
Надо ему передать, что есть вещи, о которых он должен знать Это можно сделать только с глазу на глаз.
Она кивнула, решив помочь друзьям в их деле.
Разговор продолжался. Гаврило и Трифко были студентами университета и усердно учились, чтобы успешно его окончить Они говорили о своих занятиях и о различиях между сербской и боснийской системами образования. Когда они заспорили об уровне преподавания греческого языка и латыни в сербских и боснийских школах, Наталья, никогда не имевшая дела с этими предметами, взглянула на часы. Почти половина третьего. Через пять минут кучер будет ее ждать у входа в Консерваторию. Она неохотно встала.
— Мне пора, — сказала она с сожалением. — Я все сделаю, как вы просили. Постараюсь еще раз поговорить с князем Александром.
— И с королем Петром, — неожиданно сказал Трифко. Он единственный, кто может действительно нас поддержать.
— Хорошо, — сказала Наталья, стараясь придать уверенность своему голосу.
Она еще не сказала Александру, что ее друзья являются членами тайной боевой организации Однако было бы глупо сообщать об этом Трифко, так как в этом случае ей перестали бы доверять.
Все трое встали вместе с ней.
— Увидимся после возвращения из Боснии, — сказал Неджелко с обычной доброжелательностью.
Трифко просто пожал ей руку, а Гаврило пошел с ней к двери.
— Я не могу проводить вас до Консерватории, — сказал он с искренним сожалением. — Надо еще очень многое обсудить перед отъездом.
— Когда вы уезжаете? — Наталья вдруг вспомнила, что так и не узнала, что же они собираются делать в Боснии. Гаврило говорил, что эта поездка связана с какой-то подготовкой, но подготовкой к чему? Однако сейчас было уже поздно об этом спрашивать.
— Завтра, — сказал он, когда они вышли на улицу. Гаврило снова закашлялся, затем повторил:
— Мы уезжаем завтра утром.
— До свидания. — Наталья решила, что в следующий раз, когда они встретятся, она принесет ему побольше таблеток от кашля. — Желаю удачи.
Она пошла по узкой улочке, а он стоял, глядя ей вслед с тревожным выражением на смуглом скуластом лице.
Когда Гаврило вернулся в кофейню, Трифко резко сказал:
— Ты по уши влюблен в эту девчонку, иначе понял бы, что от нее не будет для нас никакой пользы.
Гаврило слегка нахмурился. Он был известен как один из самых преданных членов организации и никогда не увлекался девицами. Сердцеедом в их группе был Неджелко, а не он.
Не подозревая о том, какую роль ему отвел в мыслях Гаврило, Неджелко усмехнулся:
— Трифко прав. Ты явно в нее влюблен. — Он тоже закашлялся. — Вы были бы чертовски необычной парой! Крестьянский сын и дочь королевского родственника! Только представь себе такое бракосочетание. Там будут…
— Заткнись! — Щеки Гаврило зарделись от смущения. — Я всегда рад видеть Наталью, потому что верю: она может быть очень нам полезна. С королевской поддержкой мы многого добьемся.
— А я не верю, что она в состоянии обеспечить нам такую поддержку, — упрямо заявил Трифко. — Мне кажется, она будет для нас скорее помехой, чем полезным сторонником.
— Возможно, Трифко прав. — На обычно веселом лице Неджелко появилось тревожное выражение. — Ты поступил довольно опрометчиво, упомянув при ней о поездке в Боснию. Что, если после завершения нашей миссии она сообразит, что к чему?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125