Наталья оставалась неподвижной, не слыша, что ей говорили мать и Катерина. Она видела все происшедшее словно в кошмарном сне, но очень отчетливо. Она видела вооруженного человека, выступившего из толпы на тротуаре, когда автомобиль эрцгерцога разворачивался. Она видела, как этот человек прицелился и спустил курок, затем еще и еще раз, а потом отвернулся, словно не мог вынести того, что натворил. Но прежде чем он отвернулся, Наталья успела увидеть лицо стрелявшего и узнала его. Она не могла ошибиться. Это было хорошо знакомое ей лицо. Она видела его совсем недавно. Это было лицо ее друга Гаврило Принципа.
Глава 6
— Немедленно отвезите мою жену и дочерей назад в Илидцу, — приказал Алексий шоферу. Его лицо было напряжено, кожа стала пергаментной. Он повернулся к Зите:
— Я еду в резиденцию губернатора. Мне надо узнать, серьезно ли ранен эрцгерцог.
— И герцогиня, — добавила Катерина с мертвенным лицом. — Я видела, как она упала прямо на эрцгерцога, а ее шляпа скатилась на землю.
— Черт побери! — Впервые в жизни Алексий богохульствовал в присутствии жены и дочерей, но никто из них не обратил на это внимания.
— Не приведи Господи, чтобы покушавшийся оказался сербом, — сказала Зита.
Алексий уже ее не слышал. Он быстро шел к ближайшему свободному автомобилю.
* * *
Ни Зита, ни Катерина не подозревали о почти обморочном состоянии Натальи, когда автомобиль мчал их из Сараево в Илидцу. Они испытали глубокое потрясение и потому не находили ничего необычного в ее поведении.
Наталья чувствовала себя так, что, казалось, она вот-вот умрет. Ее спокойный, благополучный и упорядоченный мир перевернулся и опрокинулся в бездну. Никогда больше она не будет наивно верить, что славянский национализм олицетворяет возвышенные, благородные чувства и что никто не пострадает, никто не будет убит его приверженцами. Теперь она увидела обратную сторону их деятельности и поняла, какой глупой и по-детски легковерной была.
Наталья себе представила, что теперь будет с Гаврило, и тотчас выбросила мысль об этом из головы. Она не хотела думать о последствиях происшедшего, боясь потерять контроль над собой и сойти с ума.
Девушка неподвижно сидела, глядя невидящими глазами на лесистые склоны холмов, которые находила такими чудесными всего несколько часов назад. Может быть, Гаврило промахнулся, стреляя в эрцгерцога; может, выстрелы были холостыми и Гаврило намеревался только его попугать, а не убивать; может, как и после взрыва бомбы, все обстоит не так плохо, как могло показаться.
* * *
— Подайте чаю, — сказала Зита, как только они вошли в отель, — и сливовицы. — Она посмотрела на измученные, бледные лица своих дочерей. — Три рюмки, — добавила Зита, решив, что это хоть немного поможет ее девочкам.
— Я хочу лечь, — сказала Наталья впервые после длительного молчания. Ей очень хотелось побыть одной. Надо было как-то пережить эти томительные часы, пока не позвонит отец или не вернется с вестью о состоянии эрцгерцога и герцогини. Надо заставить себя не думать о происшедшем и успокоиться.
Она с облегчением услышала, как Катерина сказала:
— Я посижу с мамой. Надо, чтобы кто-то был с ней Радом, если позвонит папа.
Наталья поднялась в их спальню и закрыла за собой дверь.
— Все будет хорошо, — пробормотала она, садясь на край кровати и с такой силой сжав кулаки, что побелели суставы. — Эрцгерцог не пострадал. Сегодня он вернется в Вену, а мы уедем в Белград. На самом деле ничего не случилось. Просто я очень испугалась. Все будет хорошо!
* * *
Уже прошло время обеда, но телефонного звонка от Алексия все не было. Зита, сидя в гостиной своего номера, то и дело поглядывала на французские позолоченные часы и беспокойно крутила кольца на своих тонких пальцах. Было около одиннадцати утра, когда террорист открыл огонь, а сейчас почти два часа дня.
В начале третьего Наталья услышала звук приближающегося автомобиля. Она вскочила, подбежала к окну и увидела, как машина, проехав по обсаженной деревьями дорожке, остановилась перед отелем. Задняя дверца резко открылась, и появился отец с напряженным выражением лица и со сгорбленными плечами. Наталья не стала дожидаться, когда он войдет в отель, и поспешила к матери и Катерине.
— Он скончался! — Алексий вошел к ним с этими словами. — Он мертв и герцогиня тоже!
— Нет! Это невозможно! — Зита, вставая, пошатнулась. — Вероятно, это ошибка, Алексий! Они не могли оба умереть!
Алексий на мгновение прикрыл глаза рукой, стараясь взять себя в руки.
— Они умерли друг за другом с интервалом в несколько минут, — сказал он, как только обрел способность снова говорить. — Не было никакой надежды их спасти. Ни малейшего шанса.
Алексий нетвердой походкой подошел к буфету и налил себе стакан воды. По возвращении в Белград ему будет необходимо сделать подробный и точный доклад о случившемся королю, премьер-министру и членам правительства.
— Франц-Фердинанд был ранен в шею, — сказал он, сожалея, что при его рассказе присутствуют дочери. — Несколько секунд эрцгерцог продолжал сидеть, и генерал Потиорек сначала подумал, что тот не получил серьезного ранения, а затем увидел кровь, сочащуюся из его рта, и несколько минут спустя эрцгерцог потерял сознание.
— И больше не приходил в себя? — Зита широко раскрыла глаза от ужаса.
Алексий покачал головой:
— Нет. Потиорек говорит, что, когда герцогиня припала к мужу, тот сказал: «София, дорогая! Не умирай! Ты должна жить ради наших детей», а затем, когда граф Гаррак попытался его поддержать и спросил, испытывает ли он боль, эрцгерцог произнес слабым голосом: «Ничего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125