Внутри у нее все сжалось от волнения. Высокий и широкоплечий, Филдинг был одет с английской элегантной чопорностью.
На нем были черный фрак и брюки в тонкую полоску, а единственным украшением являлась цепочка от часов, свисающая из кармана жилета. Потоки яркого солнечного света, проникавшие сквозь высокие окна и открытые двери, окрасили золотом волосы Джулиана, которые были гораздо длиннее, чем у других англичан, каких приходилось видеть Катерине. Густые и упругие, как у древнегреческого бога, они волной спускались поверх накрахмаленного воротничка рубашки.
Большим усилием воли Катерина заставила себя слушать мать. Удивительно, что их беседа коснулась темы, которая совсем недавно вызвала у нее беспокойство. Она подумала, не рассказать ли матери о том, что Наталья слишком озабочена проблемой объединения южных славян. При обычных обстоятельствах это не вызвало бы беспокойства. Однако новая организация, выступающая за решение этой проблемы, готова использовать крайне опасные методы, которые Наталья с присущей ей безрассудностью находила весьма привлекательными.
— Мама, — нерешительно начала она, — новая организация, о которой говорил папа, пытается заручиться поддержкой Карагеоргиевичей?
— «Черная рука» очень хотела бы этого, — резко сказала мать, — но она ее не получит. Главная цель твоего дяди — поддерживать в Сербии стабильность, а не потворствовать бессмысленным и рискованным насильственным действиям.
Катерина так глубоко задумалась, что не заметила, как они приблизились к Джулиану Филдингу и его коллеге.
— Мама… — снова начала она, но было уже поздно.
— Добрый день, мистер Филдинг. Добрый день, месье Квесне, — любезно сказала ее мать. — Как приятно видеть вас на нашем семейном приеме.
Глаза Джулиана Филдинга весело блеснули. Филдинг любил беседовать с членами семьи Василовичей. Алексий и Зита прекрасно говорили по-английски, а их дочери в раннем детстве получали домашние уроки английского и тоже говорили безупречно.
— Для меня большая честь присутствовать здесь, — искренне сказал он, пожимая руку Зиты и слегка над ней склоняясь.
Пока мать обменивалась любезностями с месье Квесне, позволив ему поднести ее руку к губам, Катерина смогла несколько минут побеседовать с Джулианом Филдингом.
— Я полагаю, что вы в таком же неведении, как и все остальные, — сказал он в непринужденной манере, которую она находила довольно привлекательной.
Не было нужды спрашивать, что он имел в виду.
— Думаю, мы скоро обо всем узнаем, — ответила Катерина со сдержанной улыбкой.
При этом она внутренне ликовала. Ее сердце взволнованно билось, так что она ощущала его удары в кончиках пальцев.
Чувство радости, охватившее Катерину, когда она вошла в гостиную и увидела Джулиана, просто переполняло ее, и она забеспокоилась, как бы оно не стало слишком очевидным.
— Сообщение, которого все ждут, означает приобретение для Сербии и потерю для Англии, — деликатно заметил он. — Не секрет, что король Георг очень хотел бы, чтобы принцесса из дома Романовых вышла за принца Уэльского.
— Даже после того как Ольга выйдет замуж, остаются еще три великих княгини, — лукаво сказала Катерина; ее обычная застенчивость удивительным образом исчезла.
Губы Филдинга под узкими светлыми усиками расплылись в улыбке.
— Возможно, и так, однако наибольшую ценность представляет старшая дочь.
Катерина быстро отвернулась, ее щеки заалели, и она подумала, предполагал ли он, как может быть истолковано ею его замечание.
Когда она осмелилась вновь взглянуть на Джулиана, он уже смотрел через всю комнату на Наталью.
— Кажется, его королевскому величеству вряд ли удастся оставить себе собачку, — сказал он, усмехаясь. — Этот щенок и ваша сестра, по-видимому, очень привязались друг к другу.
Это было действительно так. Наталья уже отошла от Сандро, но щенок продолжал крутиться у ее ног, когда она переходила от одной группы родственниц к другой.
Катерина снисходительно посмотрела на сестру. Никому другому из их семейства так не подошел бы пода рок царевича. В свои семнадцать лет Наталья все еще была похожа на обворожительного ребенка. Хотя она убедила мать позволить ей сделать модную прическу, собрав в пучок иссиня-черные волосы на затылке, отдельные пушистые пряди все-таки выбились и непокорно спускались на щеки, а также соблазнительно вились на шее. Сейчас она смеялась, разговаривая с кем-то, и ее зеленые кошачьи глаза весело блестели, а жизнерадостность была очень заразительной.
— Сомневаюсь, чтобы король разрешил увезти щенка из дворца, — сказала Катерина с легким сожалением. — Если до Петербурга дойдет молва о том, что подарок царевича кому-то отдан, это будет воспринято как оскорбление.
— Но ведь Наталья — член королевской семьи, — дипломатично заметил Джулиан. Он оглядел гостиную. — Кстати, я не предполагал, что семья Карагеоргиевичей такая многочисленная.
— Семья и родина имеют очень большое значение для славян, — продолжала Катерина очень серьезно. — Мне трудно представить, как должны себя чувствовать дочери русского царя, зная, что, выйдя замуж за иностранцев, они будут вынуждены покинуть свою страну.
— Они к этому готовы, — мягко сказал Джулиан. — Такова судьба всех принцесс.
На другом конце гостиной среди серых и лиловых нарядов тетушек ярким пятном выделялось желтое шелковое платье Натальи.
— А вы с сестрой собираетесь когда-нибудь покинуть Сербию? — спросил он, продолжая смотреть на Наталью, и его глаза слегка потемнели.
У Катерины зашумело в ушах. Беседа начинала принимать чрезвычайно интимный характер, и она не была уверена, что сможет ответить так, чтобы голос не выдал ее тайных надежд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125