А если нет, то какого дьявола их притащил сюда американец?
Кайл был искренне рад, когда к соседнему столику приблизился светловолосый парень примерно одного с ним возраста в сопровождении вьетнамки, которая выглядела еще более респектабельно, чем Чинь и Май. Кайл с удивлением отметил, что ей можно с равной вероятностью дать и тридцать лет, и сорок.
Он с интересом наблюдал за этой парой, пытаясь понять, какие отношения их объединяют. Судя по виду, парень был гражданским – уж очень длинные у него были волосы, – да и на американца он не походил. Его кожу покрывал темный загар, а в уголках глаз виднелась паутина тонких морщинок, словно он привык подолгу щуриться на солнце. Как только он заговорил, прося список вин, Кайл понял, что не ошибся. Парень был австралийцем.
– ...где вы родились? – тем временем спрашивала Май.
– В Бостоне, – ответил Кайл, выбросив австралийца из головы и думая только о том, когда же ему удастся тайком взять Чинь за руку.
– Н-ну? – заплетающимся языком произнес Чак следующим утром, с трудом приходя в себя. – Что, твое желание вести монашескую жизнь еще не угасло?
Кайл перевернулся на спину на соседней кровати и заложил руки за голову. Вопрос был далеко не праздный. Вчера ему удалось прикоснуться к руке Чинь только однажды – когда он усаживал ее в такси, в котором, по настоянию Май, сестры отправились домой вдвоем. Улыбки, брошенные друг другу поверх стола, и горячее, крепкое рукопожатие. Стоило Кайлу представить изящное, безупречное лицо Чинь, и его внутренности начинали выписывать кульбиты, словно он мчался на русских горках.
– Нет, – отозвался он, впервые подумав о том, чем могут закончиться его отношения с Чинь. – Нет, кажется, я становлюсь образцовым монахом!
Чак застонал и натянул на голову простыню.
– После.,. – смутно донесся до Кайла его голос, – ...ты подробно расскажешь мне о своей Чинь-Недотроге... но только не сейчас!
Кайл этим не ограничился. В обеденный перерыв он привел Чака в вестибюль «Интернационаля» и познакомил его с Чинь.
Девушка произвела на Чака глубокое впечатление. Она была самой настоящей леди, но в ее глазах угадывался тот лукавый, смешливый огонек, который, как ему казалось, был присущ от рождения всем без исключения вьетнамкам, которых он когда-либо встречал. И все же на месте Кайла он остановил бы свой выбор на светловолосой аристократке ростом метр семьдесят пять, что обреталась сейчас в шумном Лондоне.
По возвращении на место службы Кайл всерьез озаботился задачей обеспечить себе регулярные поездки в Сайгон. Вьетнам был страной, в которой буйно расцветали подкуп и коррупция, и Кайл не видел причин, которые мешали бы ему упасть на самое дно бесчестья, если это поможет достичь желаемой цели.
– Так ты – Андерсон из банкирской семьи? – спросил командир эскадрильи, внезапно проявляя необычайное внимание.
Кайл кивнул.
– А ты, часом, не вешаешь мне лапшу на уши? Ведь если это неправда...
– Истинная правда, – подтвердил Кайл, изумляясь тому, как легко и просто все оказалось. – Я хочу лишь достичь некой договоренности...
– Думаю, мы все устроим, – сказал командир, широко улыбаясь. – Да, я ничуть не сомневаюсь в том, что мы найдем общий язык. Дело лишь в цене.
Цена оказалась астрономической, но, на взгляд Кайла, дело того стоило. Еще до конца месяца он получил возможность проводить с Чинь по меньшей мере два уик-энда из четырех. Май по-прежнему присутствовала на тех свиданиях, которые Чинь называла «официальными», однако время от времени она ухитрялась сбежать из-за гостиничной конторки, чтобы побыть с Кайлом наедине. Иногда они спускались к реке по улочкам, проходившим параллельно Тюдо, иногда гуляли по парку у Президентского дворца; порой они сидели за чашкой кофе в «Броддардз», заведении скорее вьетнамском, нежели американском. Идиллия продолжалась до сентября, и вдруг Чинь сказала, что не может встретиться с ним в следующие выходные, поскольку в эти дни исполняется годовщина смерти ее матери и она обязана провести уик-энд с сестрой.
Кайл уже достаточно хорошо знал вьетнамские обычаи, чтобы понять: спорить бесполезно. Несмотря на то что Чинь была христианкой, а не буддисткой, вера пращуров вошла в ее кровь и плоть.
Если бы в ту субботу, когда Кайл был в Сайгоне, а Чинь не могла прийти на свидание, рядом с ним оказался Чак, он, вполне возможно, не напился бы и не пошел бы домой к девушке с намерением увидеть ее. Однако получилось так, что Кайлу пришлось коротать долгий день, не имея возможности увидеться с Чинь до вечера. Уже в десять утра он начал заливать тоску спиртным в «Спортинг-баре» в компании «зеленых беретов». В двенадцать он очутился в самом сомнительном районе Сайгона, Канхой, неподалеку от доков, где если и можно было встретить американца, то только негра, а женщины были довольно темнокожими.
Кайл не впервые изменял Чинь. Он встречался с ней уже три месяца и искал физическую разрядку на стороне. Но только сегодня ему было на редкость противно заниматься любовью с безымянной шлюхой: его мысли занимала одна-единственная женщина – Чинь.
К пяти часам, вернувшись в относительно респектабельный район улицы Тюдо, Кайл хмуро сидел над кружкой пива в «Пагоде», единственном известном ему баре, в котором девушки не приставали к посетителям. К половине шестого он успел убедить себя, что во всем виновата Чинь – она не оценила тех усилий, которые он вынужден прилагать, добиваясь регулярных встреч с ней, что дурно обходится с ним, а он этого не заслуживает.
Он бросил затуманенный взгляд на свой «Ролекс». Пять сорок пять. Сегодня сестры отправились на могилу матери, но, где бы она ни находилась, к этому времени девушки уже должны были вернуться домой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104