Но сейчас его охватило бешенство.
– А как еще я, по-твоему, должен зарабатывать деньги на содержание семьи? – воскликнул он. – Я ведь не летчик-испытатель, не нейрохирург или профессор университета, а простой парень из юго-западного Лондона. Я не холеный щеголь из среднего класса и не выпускник привилегированной школы! Пойми же это наконец, ради Бога! – Он впервые разговаривал с Кристиной на повышенных тонах, но не собирался извиняться за это. Высокомерное отношение к его работе Джеку осточертело. – Тебе не помешало бы почаще заглядывать в мой спортзал! – в сердцах упрекнул он. – Если бы ты посмотрела, чем, собственно, я занимаюсь, дорогая, то, возможно, твои взгляды бы изменились!
Застланная белым покрывалом супружеская кровать, разделявшая их, напоминала поле боя. Кристине захотелось упереться в ее край коленками, чтобы не упасть. Она ненавидела клуб всеми фибрами своей души. Там пахло мазью для растирания, грязными носками и вонючими бинтами, пропитавшимися мужским потом. Кристина ощущала острую неприязнь к этому месту. Ей претили соленые шуточки и пошлое заигрывание боксеров, в отличие от Мейвис она не переносила скабрезных анекдотов. Неужели Джеку нравится общество этой развязной бабенки, которая запросто козырнет крепким словцом, ее вульгарный призывный хохот? Неужто ему действительно импонирует женщина, которую нельзя назвать ни домохозяйкой, ни заботливой матерью? Не в том ли кроется истинная причина его нежелания усыновить ребенка? Ведь это может помешать ему шляться по ночным клубам, столь дорогим его сердцу?
Кристина откинула со лба прядь черных волос и язвительно заявила:
– Мне не по нутру глядеть на безмозглых силачей, вышибающих остатки мозгов из таких же, как они, упитанных придурков. Я не желаю убивать время в твоем идиотском клубе! Меня тошнит от…
– От меня, ты хочешь сказать? – перебил ее хриплым голосом Джек. – Я тебе надоел? Не потому ли ты в последнее время в постели предпочитаешь поворачиваться ко мне спиной? Не оттого ли устроила эту нелепую сцену, якобы приревновав меня к Мейвис? Тебе нужен повод, чтобы порвать наши отношения и уйти от меня!
Кристина ахнула: Джек еще никогда не переступал невидимую запретную черту и не затрагивал болезненную тему их интимных отношений!
– Ты сам этого добиваешься! – взвизгнула она, устояв на ногах только благодаря поддержке кровати. – Это ты хочешь избавиться от меня! Чтобы развязать себе руки и открыто крутить с Мейвис!
Терпение Джека лопнуло. Опять она валит с больной головы на здоровую, переиначивая его слова! До каких пор он будет выворачиваться наизнанку, пытаясь подладиться под ее изменчивое настроение? Сколько можно испытывать его терпение, отказывая в супружеской ласке? Нет, с него довольно монашеского воздержания! Джек с проворством пантеры обежал кровать, полный решимости привести жену в чувство. Она застыла в небрежной позе и обожгла его презрительным взглядом. Это окончательно его взбесило. Он грубо схватил ее и повалил на постель, разрывая красную шелковую блузку.
Кристина отчаянно отбивалась, крича:
– Нет! Пожалуйста! Не смей этого делать!
Джек зажал ей ладонью рот, а затем, прихватив стальными тисками пальцев тонкие запястья, задрал ей на голову юбку.
– Разумеется, вы мне совсем не в тягость! – заверила Нелли Дебору Харви. – Ведь я сама пригласила вас на чашку чая, не так ли? Вы же не виноваты, что ваш шофер исчез, даже не попрощавшись. Хотите еще чашечку?
Дебора вздрогнула: такого чая, каким ее потчевала на протяжении нескольких часов эта толстуха, ей пить еще не доводилось. Это был не тот крепкий, бодрящий ароматный напиток, к которому она привыкла, а приторно-сладкое мутное теплое пойло.
Когда они только вошли в дом Нелли, та спросила:
– С чем вы обычно пьете чай? С молоком и сахаром?
– Если можно, положите мне в чашку одну дольку лимона! – чопорно ответила Дебора.
– Лимона? – изумилась Нелли, и ее брови подлетели к самому краю сетки для волос. – Но ведь я хочу угостить вас чаем, а не джином с тоником!
Дебора онемела от такого поворота. Когда же в ответ на ее робкую просьбу налить в чай молока Нелли набухала в чашку сгущенки из банки, старая леди окончательно потеряла дар речи.
– Начинаете привыкать к сгущенному молоку, милочка? – участливо поинтересовалась Нелли, отдышавшись после вставания со стула, которое потребовало от нее титанических усилий. – Скоро вернется из школы Лука, и мы узнаем, не появились ли его родители.
Дебора зябко поежилась. Она вовсе не испытывала желания общаться с одним из темнокожих родственников Мэтью. Воспоминание о невоспитанном отпрыске Леона так ее расстроило, что впечатление от ужасного напитка со сгущенным молоком отошло на второй план. Нелли расценила молчание гостьи по-своему. Она решила, что наступил самый подходящий момент поговорить с ней о ситуации в семье Эммерсонов.
– Если бы Леон не женился на Кейт, Мэтью было бы скучно и одиноко, – без затей начала она, до краев наполнив чашку мутной бурдой. – Он рос бы без отца, без братьев и сестер. А сейчас у него большое веселое семейство, его окружают любовью и заботой. Я частенько наблюдала за ним, когда он был еще совсем сопляком. Леон носил его на плечах или водил за руку. А когда у них появился второй малыш, Леон не сделал его своим любимчиком. Напротив, с Мэтью он проводил даже больше времени, чем с Лукой, брал его с собой на реку, катал на лодке.
Дебора не шелохнулась и не промолвила ни слова. Сидя в продавленном кресле настолько прямо, насколько это было возможно, она сохраняла невозмутимость каменного истукана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84