– Позвольте мне вас переубедить и показать вам привлекательную сторону моего предложения. В замке есть бальный зал, где вы могли бы упражняться в танцах. Слуги преданы нашей семье и будут почтительны с вами, как и с любой гостьей. Ниниан обещал не капризничать. И все же, если вам станет грустно или вы почувствуете себя неуютно и одиноко, то без труда сможете уехать. Срок и характер занятий будут целиком зависеть от вас.У нее не нашлось доводов для возражений. Она даже не могла припомнить, почему так упорно сопротивлялась прежде.– Если мне удастся узнать что-нибудь о месте в Опере или в каком-то другом театре, то я сразу уеду в Лондон.– Конечно. Это вполне понятно.Он достал кожаный бумажник из кармана пальто, вручил ей пять десятифунтовых банкнот, а когда она робко запротестовала, прервал ее, напомнив о прежнем обещании заплатить ей аванс.– Я предлагаю вам переночевать в Банбери. Это приблизительно в сорока милях отсюда и на полпути в Хабердин. А «Красный лев» – замечательная гостиница.Розали не могла до конца осознать, как ей повезло, и с изумлением взглянула на зажатые в руках банкноты. Пятьдесят фунтов – таких денег прежде она и не видела, на них можно легко прожить целых полгода.– Я привыкла ездить в почтовых каретах, – сказала она, и ее глаза расширились, когда он пересчитал и отдал ей еще немного денег. – Они дешевле фаэтонов.– А на это вы сможете доехать до Лондона. – Он улыбнулся ей и добавил: – Если Ниниан утомит вас своими выходками, вам удастся уехать без всяких проблем. Вдруг у вас возникнут осложнения (впрочем, я в этом сомневаюсь), как бы то ни было, дайте мне знать. Я написал вот здесь. – Он протянул ей лист бумаги. – Вот мой адрес в Шропшире, а также имя моего лондонского поверенного, которому известно, как меня отыскать. У вас есть ко мне еще какие-нибудь вопросы?Стараясь не выронить полученные сокровища, Розали смущенно посмотрела на герцога.– Есть, и целая дюжина, только я не решаюсь их задать.– У вас нет причин для беспокойства, Розали. – Он дотронулся до ее щеки. – Вы пережили революцию и царство террора. В сравнении с ними учить моего племянника французскому языку – дело нетрудное.Он убрал бумажник и подал ей руку, сказав:– Позвольте мне проводить вас домой. Я должен попрощаться с другой мисс Лавгроув. И мне хотелось бы напоследок еще раз поглядеть на эти картины Греза.Розали провела его в небольшой, тихий сад за домом, и когда он откланялся ее тетушке, они проследовали в гостиную.Джервас внимательно осмотрел три картины, на двух из которых Розали была изображена полуобнаженной. Меж тем она ощущала, что к ней возвращается уверенность в собственных силах.– Должно быть, вы были послушной и терпеливой девочкой. Позировать художнику столь долго довольно обременительно, – заметил он. – Однажды и я попробовал и, могу признаться, порядком измучился.– Мне тоже пришлось нелегко, – откликнулась она. – Когда месье делал эскизы к «Ангелочку», нимб упал мне на глаза, а крылья были тяжелыми и давили на спину. Барашек в «Маленькой пастушке» кажется кротким и милым, разумеется, я имею в виду законченную картину, но от его копыт я была вся в синяках. А вот позировать для «Маленькой танцовщицы» было удовольствием, потому что на меня надели балетный костюм, и я представила себя на месте мамы.– Расскажите мне еще немного об «Озорнице», которую вы продали.– Это овальный портрет, написанный одновременно с «Ангелочком» и «Пастушкой». Я держала голову comme са Вот так (фр.).

– со смехом пояснила она и воспроизвела позу, – и на мне был алый плащ. Но, к сожалению, со своими светлыми волосами я мало походила на цыганку.– Мне трудно судить, пока я не увижу картины, но, на мой взгляд, вы действительно шаловливое дитя. – Его голос звучал как обычно, и сказанное им совсем не напоминало комплимент.Когда он ушел, Розали поднялась к себе в комнату и смотрела из Окна, как его дорожная карета тронулась в путь.Отъезд и расстояние изменят непринужденность их отношений, а быть может, и разрушат их, печально подумала она. Взяв деньги Джерваса, она признала его своим хозяином, работодателем и отныне не сможет относиться к нему иначе. В сущности, он никогда не был ее другом, и она твердо знала, что не станет ее любовником.Их темпераменты столь различны он спокоен и уравновешен, а она эмоциональна и переменчива. В ней нет ни утонченности, ни блеска богатства, к которым он привык в женщинах, к тому же она на редкость необразованна. Он герцог, в его жилах течет королевская кровь. А она простая танцовщица, ее платья расшиты поддельными драгоценностями, и прежде она общалась со знатными дамами и господами лишь на многочисленных маскарадах.Как бы великодушно он к ней ни относился, они навсегда останутся в разных мирах. И эту горькую истину ничто не способно изменить – даже приглашение провести несколько недель в его родовом замке. 8 Когда ты танцуешь, мне хочется, чтобы ты была морской волной и ничем иным на свете. Уильям Шекспир – Скажите, как правильнее перевести «эта женщина уродлива», – спросил лорд Свонборо у своей гувернантки. – Если вам не трудно, – добавил он с обаятельной улыбкой.Зная, каким навязчивым он порой бывает, Розали ответила просто и кратко:– La femme est laide.– И толста.– Elle est grosse aussi. – Розали хмуро взглянула на него. – Герцог направил меня сюда не для того, чтобы учить вас оскорбительным выражениям, милорд. Вы запомнили тот список новых слов, который я переписала для вас?– Да. – Ниниан откинул прядь темных кудрей, упавшую ему на лоб.Они прошли по западному крылу, миновав элегантно обставленные комнаты и великолепный бальный зал, украшенный лепными фризами и медальонами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75