Теперь я твердо знаю, что мы всю жизнь будем вместе. Никто и ничто не способно нас разлучить, – и он крепко обнял и поцеловал ее.Его губы убедили Розали, что он сказал правду.– До встречи с тобой я не верила в любовь, Джервас, – прошептала она. Затаив дыхание от девичьей застенчивости, она разрешила ему провести ее в спальню. Хочет ли он, чтобы она разделась сама, или предпочтет снять с нее платье?– Я не знаю, что делать, – откровенно призналась она и вновь побледнела.– Давай я тебе покажу, – предложил он и, встав сзади, принялся расшнуровывать ей ленты на платье.Когда она осталась в одном белье, а он в рубашке и бриджах, она спросила, не собирается ли он погасить свечи.Он отказался и, расстегнув манжеты, взглянул на нее:– И что же, ты почувствуешь себя в темноте более уютно и спокойно?У Розали екнуло сердце, и она ощутила сильную дрожь в ногах. Забравшись в постель, она, не покривив душой, ответила «нет», потому что не чувствовала в эту минуту никакого уюта и спокойствия.Джервас ласково засмеялся и снял рубашку.– Что же тебе неприятней: видеть меня раздетым или позволить мне смотреть на тебя? Неужели ты так быстро забыла, моя дорогая, что твои балетные костюмы были весьма откровенны и не оставляли простора для воображения?Он снова крепко обнял ее и постарался вернуть ей уверенность своими поцелуями. 15 Давайте танцевать – пусть трезвая лунаЗатмит всю радость дня,Лишив влюбленных сна. Уильям Каупер Розали встала у открытого окна, положила левую руку на подоконник и пристально посмотрела на нее. Она залюбовалась игрой солнечных лучей на своем рубиновом кольце. Затем она высунулась наружу и вдохнула соленый морской воздух. Из кабинки на песчаном пляже в Веймауф вышел какой-то господин. Она посмотрела, как он спустился по деревянной лестнице и осторожно вошел в воду.Миновало почти две недели с того дня, когда она и Джервас поклялись в верности у алтаря. В конце путешествия они переехали в отель Стейси на набережной, наслаждаясь уединением и друг другом. Джервас бывал иногда упрям, но стремление делать все по-своему сталкивалось в нем с желанием угодить любимой жене и избавить ее от каких-либо неприятностей. Она, прежде заботившаяся о себе сама, с удовольствием почувствовала, как хорошо, когда тебя опекает кто-то другой.В прошлую ночь они впервые танцевали вместе на балу полиции в зале Королевской ассамблеи. По просьбе Джерваса церемониймейстер, мистер Родбер, не стал оглашать их имена, и собравшиеся не проявили особого интереса к высокому представительному мужчине и его изящной спутнице. Она надела для бала то же белое платье с серебром, в котором венчалась.В то утро за завтраком они принялись обсуждать, правда, не слишком оживленно, стоит ли им ехать к бухте Лалуорт немедленно или лучше подождать до полудня. Розали перестала спорить, вспомнив, что в полдень он привык заходить на почту. Джервас ни разу не объяснил ей, почему он так поступает, и она решила, что он ждет какое-то важное письмо, по всей вероятности, от своей матери.– Ну что, ты совсем отчаялась меня дождаться? – спросил он, вернувшись в отель. – Я задержался на конюшне. Нужно было нанять экипаж, чтобы заехать завтра в город. – Он улыбнулся и протянул ей письмо. – Оно пришло сегодня из Бибери.– Ты распечатал его, – упрекнула мужа Розали.– Только потому, что оно адресовано мне. – Розали изумленно спросила:– Почему тетя Тильда написала именно тебе? И о чем в нем идет речь?– Она надеется, что ты посетишь ее, и она сможет лично тебя поздравить. Очевидно, что это относится и ко мне. Она написала, что летние месяцы в Бибери – превосходный сезон для рыбной ловли. Но самое важное сообщение содержится в постскриптуме. Хочешь, я тебе его прочту?Она с нетерпением ждала, когда они отправятся смотреть пещеру и лишь кивнула головой. «Отвечая на вопрос вашей светлости, получала ли семья письма от моего брата за год до рождения Розали, спешу уведомить вас, что впервые он известил наших родителей о беременности Дельфины в декабре 1788 года, через четыре месяца после их свадьбы. Это письмо сейчас находится у меня, как и то, которое он прислал сразу после рождения ребенка. Описывая свою крошечную дочь, он с полной уверенностью заявил, что она унаследовала его глаза, нос и подбородок. Не знаю, как он умудрился увидеть все это у новорожденной. И хотя со временем моя племянница сделалась похожа на свою мать, ее детские портреты очень напоминали изображения Дэвида в его ранней юности». Розали выхватила письмо у него из рук и сама прочла этот отрывок. Когда она взглянула на Джерваса, ее глаза сверкнули от волнения.– Я должна была сама обратиться к тете Тильде и все выяснить, но побоялась признаться ей, что усомнилась в своем происхождении. Я даже не догадывалась, что ты решил сделать это за меня, Джервас!– Мне пришло в голову, что она единственная может открыть мучающую тебя тайну. Осмелюсь заметить, что Лемерсье не знал, когда поженились твои родители, и потому решил, будто ты его дочь.– Мне нужно сказать ему правду. Какой он несчастный, мне его жаль!Дочитав письмо до конца, она добавила:– Тетя Тильда также пишет, что помимо Фрагонара, который у меня, я должна вернуть себе три полотна Греза. Это мое приданое и, судя по всему, не из дешевых.Он заключил ее в объятья.– Ты, Розали, мое самое драгоценное приобретение. Но я буду рад твоим картинам Греза, мы сможем повесить каждую из них в наших замках, если тебе захочется. Или ты предпочитаешь держать их все вместе?Они продолжили разговор, выехав из Веймауф, чтобы полюбоваться природой в нескольких милях к востоку от взморья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75