Руки Мэри Джо потянулись к его брюкам и быстро расстегнули застежку, а он застонал, потом тихо вскрикнул от боли. У нее перехватило дыхание и затылок сковало обручем, когда она услышала этот крик. До сих пор она не знала такой печали. Никогда до этой минуты не испытывала болезненную нежность, потребность залечить раны, о которых только смутно догадывалась.Ей самой было непонятно, почему она решила, что его затея, являвшаяся для нее полной загадкой, только глубже растревожит эти раны. Куда он ездил? Почему после возвращения у него такой встревоженный вид? Она поднесла руку к его лицу, тронула пальцами каждую черточку, проведя по морщинам, начинавшимся в уголках глаз, морщинам, не имевшим, как она знала, почти никакого отношения к смеху, а только к мраку, который, казалось, всегда был рядом с ним.Он поймал ртом ее палец и слегка прикусил, глядя прямо ей в глаза. Еще один молчаливый вопрос. Еще один вызов.Она ответила на него поцелуем — долгим и страстным, не знающим стыда.Он едва слышно произнес проклятье, а потом поднял ее юбку, спустил панталоны, и она почувствовала, как его теплая рука принялась ласкать и гладить ее. Очень скоро она поняла, что дальше ей не выдержать этой пытки.— Уэйд, — прошептала Мэри Джо и привлекла его к себе.Несмотря на его неловкость, их тела притянуло друг к другу как магнитом. Он действовал нерешительно и медленно, соблазняя то, что уже и так принадлежало ему. А потом она почувствовала, как он овладел ею, неспешно, осторожно, но затем его тело принялось двигаться в собственном ритме, пока губы осыпали поцелуями ее лицо и шею. Их охватил жар страсти и восторг. Изумительный восторг — сильный, нежный, исцеляющий. Ее тело отвечало на каждое его движение, они слились в полной гармонии, так что ей даже показалось, что они были рождены для этого единения, этого чуда.Он последний раз обрушил на нее свой натиск, и она почувствовала в себе его горячее семя, а потом одна за другой ее захлестнули волны удовольствия, такого глубокого и сильного, что она чуть не задохнулась.Уэйд упал на нее, и Мэри Джо поняла: ему понадобились все силы, чтобы удерживаться над ней на одной руке. Теперь он прижимался к ней всем телом, влажным после пережитого, тяжело дышал, и его щека покоилась на ее щеке. Внутри нее разлилось теплое удовлетворение, и вся она трепетала от пережитого восторга любви.Уэйду показалось, что его ударила молния. Мэри Джо словно дотянулась до самого сердца, которое он считал неприступным, и разделила с ним то, что было новым и для нее самой, как подсказывала ему интуиция. Когда-то он любил Чивиту, испытывал к ней благодарность за тот покой, который она принесла в его жизнь, еще больше он был благодарен ей за сына, но то, что случилось сейчас… это был настоящий рай. Впервые почти за двадцать лет он перестал чувствовать себя чужим, словно достиг дома после мучительного путешествия. Это пьянило и вселяло ужас, и в то же время совершенно ставило в тупик. Мэри Джо как будто взяла какой-то целительный бальзам и смазала им раны, которые, как он считал, будут кровоточить всю его жизнь.В первую минуту он хотел принять этот дар, считал, что так будет всегда, но миг надежды погасило горькое и навязчивое сознание того, кем он был. Прошлое лишало его возможности будущего. Появление Келли напомнило ему об этом. И всегда найдется какой-то Келли, который напомнит ему о мраке, о призраках смерти.Он отстранился от нее, перевернувшись на спину, но на узкой кровати они все равно были вместе. Ей удалось немного придвинуться и положить голову ему на руку, не отрывая от него взгляда. Он не смея смотреть ей в глаза. Из всех презренных поступков, которые он совершил, этот будет худшим.— Ты… твоя рука… — в ее тихом голосе внезапно послышалась неуверенность.— С рукой все в порядке, — сказал он, и его рот чуть скривился в язвительной улыбке. — Ты хоть когда-нибудь можешь подумать о себе?Мэри Джо смешалась, словно боясь что-то сказать, и он понял, что ему вовсе не нужен ее ответ. Он видел, что отражали ее глаза, и вынести это было почти невозможно. Он отвернулся.— А я и думала о себе, — сказала она. — Я знаю, ты этого не хотел, но… — голос ее оборвался.Ее рука теперь скользила по его груди, от чего ему трудно было думать, тем более говорить.Она дотронулась до его кисти и погладила каждый палец.— Ты снова дал мне почувствовать жизнь, — сказала она.— Я не встречал еще никого, кто был бы так полон жизни, — хрипло ответил он. — С самого первого дня, когда ты вознамерилась спасти меня во что бы то ни стало.Ее рука замерла у него на сердце.— До сих пор это было только внешне, — сказала она. — После того, как умер отец Джеффа. Даже Тай… я… он был таким хорошим другом, так чудесно относился к Джеффу… но я боялась любить его. Я вообще боялась снова привязаться к кому-нибудь. — Она замолчала, испугавшись, что он не хочет слушать, но слова рвались наружу.Раньше она никогда не говорила о своих чувствах ни мужу, ни Таю. Никогда не признавалась в своих страхах или одиночестве. Они бы не поняли. А вот Уэйд, несомненно, понял ее, даже против своей воли.Он лежал неподвижно, его тело было напряжено.— У тебя есть Джефф.— О да, у меня есть Джефф. И я люблю его больше жизни, но… часть меня была закрыта на замок.— Выбрось меня из головы, Мэри Джо, — грубо произнес он.— Уже слишком поздно, — ответила она, приложив пальцы к его рту, чтобы не дать ему ответить. — Я знаю, тебе кажется, что ты должен уйти. Я… не прошу тебя остаться. Вообще ничего не прошу. Но я не могу не думать о тебе, и так будет всегда.Он опустил веки, ограждая себя от блеска ее глаз, от сдавленного шепота, от смелости, понадобившейся ей, чтобы сказать то, что она сказала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114