– Дело не только в возрасте как таковом. У нас разные жизненные перспективы, разные планы на будущее.
– Откуда вы знаете, чего я хочу? Вы ведь никогда не спрашивали.
– Сколько вам, Валери, – двадцать пять?
– Да.
– Значит, вы в том возрасте, когда мечтают сделать карьеру и потрясти мир. Я угадал?
– Пожалуй.
– Но придет время, и вам захочется остепениться, выйти замуж, завести детей. Или я ошибаюсь?
– Нет, не ошибаетесь.
– Теперь понимаете? Для меня время, когда я ставил перед собой такие цели, осталось в прошлом. Я стал более приземленным, более сдержанным, в чем-то стал мягче, в чем-то – наоборот. Моя жизнь движется не в таком темпе, как ваша, мне нужны более зрелые взаимоотношения.
– Любые отношения подразумевают некоторый компромисс.
– Это верно, но в любом случае в основе отношений должна лежать некая глубинная совместимость, общие планы на будущее. У нас я этого не вижу.
Валери покачала головой.
– Вы высказались предельно откровенно.
– Я считаю, что просто обязан быть с вами честным.
– Спасибо. В какой-то степени я даже испытала облегчение, узнав, что вы все для себя решили и придерживаетесь в этом вопросе твердых правил. – Она принужденно улыбнулась. – Конечно, если не вмешивается ваше либидо.
Роджер обреченно вздохнул.
– Валери, то, что произошло сегодня днем... это была не просто похоть. Боюсь, я могу серьезно вами увлечься. Но по большому счету это было бы неправильно и несправедливо по отношению к вам.
– Несправедливо по отношению ко мне? А вам не кажется, что об этом лучше судить мне самой? – Не дав Роджеру ответить, Валери продолжала с горечью: – Кажется, я поняла, вы считаете, что я должна склонить голову перед вашим зрелым суждением. Почему бы не признаться честно, что вы просто никогда не принимали меня всерьез?
– О-о, тут вы ошибаетесь, я воспринимаю вас даже слишком серьезно, – возразил Роджер, как показалось Валери, с сожалением. – Но пока можем мы быть просто друзьями? Не хочу показаться корыстным, но нам нужно закончить работу над книгой.
– Я понимаю, – грустно согласилась Валери.
– Значит, друзья?
Роджер протянул руку через стол, и Валери ее пожала.
– Друзья.
На протяжении следующих недель отношения Валери и Роджера можно было считать дружескими, во всяком случае, внешне все выглядело именно так. За это время мнение Валери о Роджере несколько изменилось. Она нашла, что он далеко не так высокомерен и не приветлив, как ей представлялось поначалу, при этом он почему-то стал казаться более уязвимым. Она часто вспоминала день, когда Роджер разоткровенничался о своих чувствах. Она не раз задумывалась о причинах, по которым он не хотел вступать с ней в связь: разница в возрасте, различия в жизненных целях и планах. По зрелом размышлении Валери поняла, что то, что их разделяет, в действительности для нее не так уж и важно. Если бы еще они также мало значили для Бенедикта!
С каждым днем ее влечение к Роджеру становилось все сильнее, особенно когда слетела наносная шелуха притворства. И с каждым днем она все сильнее сожалела, что он не хочет дать их отношениям шанс. Но несмотря ни на что, Валери была благодарна Роджеру за этот период более ровных, более спокойных отношений. Они стали чаще смеяться вместе, наслаждались обществом друг друга, занимались всевозможными делами, которыми друзья обычно занимаются вместе. Напряжение, существовавшее между ними, в чем-то ослабело, но в чем-то стало еще сильнее. Они каждый день ходили наблюдать за птицами, Роджер уделил певуну Бахмана и его семейству отдельную главу своей книги. Во время этих вылазок в лес они работали рука об руку. Когда Валери фотографировала самца и самку певуна, строящих гнездо, ее мысли сами собой устремлялись в романтическое русло, ей было очень трудно сохранять деловой настрой. Очевидно, похожая проблема возникала и у Роджера. Как-то раз во время работы он придвинулся к Валери и обнял ее за талию, но потом, по-видимому, спохватившись, решил сделать вид, что его объятие продиктовано необходимостью: смущенно кхекнув, он прошептал на ухо Валери очередное распоряжение.
Как ни старался Роджер бороться с сексуальным влечением к Валери, оно все нарастало и нарастало. Порой оно проявлялось в разных мелочах. Например, когда Роджер прикасался к Валери, помогая ей разглядеть птицу, она слышала, как учащается его дыхание. Или когда перед обедом они сидели за столом, потягивая вино, и обсуждали итоги дня, Роджер окидывал ее взглядом, и Валери вдруг замечала, как его глаза темнеют. Или когда они обменивались взглядами, полными тайного желания... Или когда им стало очень трудно говорить друг другу «спокойной ночи» и после этого ему подниматься на чердак, а ей – уходить в спальню и ложиться в одинокую постель.
Как-то рано утром Валери, выходя из спальни, чуть не налетела в дверях на Роджера. Она была в тонкой ночной рубашке и пеньюаре, а он – в одних пижамных брюках. Чтобы не столкнуться, оба резко отскочили, Валери уставилась на его широкую грудь с рельефными мускулами и темными волосками. Роджер, в свою очередь, пожирал глазами соблазнительные округлости ее тела, проглядывавшие сквозь полупрозрачную ткань. И такой сексуальный голод горел в его глазах, что Валери бы не удивилась, если бы ее пеньюар и рубашка вспыхнули. Сама она не посмела даже мельком опустить взгляд ниже его пояса, потому что была абсолютно уверена, что именно предстало бы ее взору.
А потом Роджер вдруг пробормотал: «Извините» – и как был, босиком и в пижамных штанах, поспешно вышел из коттеджа. Валери понятия не имела, куда он мог направиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70