Появилась группа из пяти человек с блокнотами и деками в руках и решительно двинулась к сцене, во главе — высокий стройный блондин, за ним мужчин средних лет и заурядной внешности.
И наконец, две женщины — приземистая толстушка и сухопарая великанша,
У Беллы екнуло сердце — комиссия! Идущий первым гордый красавец, надо полагать, сам Лесли — главный режиссер оперного театра, с которым она договаривалась по телефону о прослушивании. Остальные скорее всего из дирекции.
Судорожно сжимая в одной руке папку, Белла одернула свой шелковый костюм. Ей стоило большого труда устоять на месте и не кинуться прочь за кулисы. А что, если она не сможет петь, что, если паника опять охватит ее?
Пытаясь успокоиться и сосредоточиться, Белла принялась считать про себя, как ее учил психотерапевт.
Но ведь за ее спиной — призрак Жака Лефевра. Как она может провалиться при его доброжелательной поддержке? Она неожиданно улыбнулась.
— Доброе утро, мисс. Если не ошибаюсь, вы — Белла де ла Роза? — произнес властный голос.
— Да. — Полная отчаянной решимости встретить испытание с высоко поднятий головой, Белла просеменила по сцене за кулисы и, пройдя через боковую дверцу, спустилась по ступенькам в зал. Она присоединилась к пятерке возле оркестровой ямы и протянула руку человеку, который только что поздоровался с ней. — А вы — мистер Личфилд?
— Он самый. — Пожимая руку девушки, Личфинлд представил остальных, указывая на каждого быстрым кивком. — Познакомьтесь с членами приемной комиссии: Хэл Хэверти, Лидия Вандерграф и Билл Фэйрчайлд.
— Доброе утро. Очень приятно познакомиться, — трижды пробормотала Белла при каждом новом рукопожатии.
Личфилд показал жестом на толстую коротышку.
— Софии Кроуфорд будет вам аккомпанировать. — Белла пожала пухленькую ручку.
— Очень приятно.
— Мне тоже, мисс де ла Роза.
Личфилд откашлялся.
— Если вы готовы…
— Да, я готова.
Пока Белла поднималась на сцену в сопровождении Софи Кроуфорд, режиссер и все остальные расселись в третьем ряду. Личфилд надел очки и заглянул в свой блокнот.
— Что вы нам сегодня споете, мисс де ла Роза?
В голове Беллы вдруг мелькнула озорная мысль: уместнее всего сейчас исполнить популярную песенку под названием «Ах, милый, укажи мне путь домой!». Однако вслух она храбро произнесла:
— Я бы предложила арию Розины из «Севильского цирюльника».
— А-а, Россини, — промолвил Личфилд. — Мы бы хотели послушать несколько гамм, чтобы оценить диапазон вашего голоса.
— Конечно.
Белла протянула тонкую пачку нот аккомпаниаторше.
— Нам в высшей степени приятно, — обронил, — что в театр пробуется представительница семьи де ла Роза. Ваша почтенная бабушка на протяжении многих лет патронировала наш театр. Трагедия, жертвами которой стали ваши родители, была страшным ударом, от которого наша оперная труппа до сих пор не может прийти в себя.
— Спасибо, — сказала Белла скованным голосом. Выйдя на середину сцены, она нагнулась и положила свою папку на пол.
— Когда вы потеряли родителей — в 1990-м?
— Да.
— Вы осиротели совсем ребенком.
— Мне было девятнадцать. Я училась в Сан-Франциско на первом курсе консерватории.
— Мои соболезнования, — пробормотал Личфилд.
Белла вздернула подбородок.
— Мои родители погибли, отдавая себя любимому делу. Они спешили на представление в Сан-Франциско во время чудовищного урагана. Волна докатилась до прибрежного шоссе и смыла машину в океан.
Члены приемной комиссий горестно вздохнули.
— М-да… Большая потеря, — рассеянно произнес Личфилд, листая свой блокнот. — Впрочем, у них выросла достойная смена. То есть вы… Послушайте, меня кое-что озадачивает в моих записях. Почему вы пробуетесь в хор? Я ожидал, что дочь Кармиты де ла Роза будет претендовать на ведущее сопрано.
Беллу бросило в жар. Ее то и дело ставили в неловкое положение подобные вопросы, непрестанные сравнения с родителями — прославленными оперными солистами. И она в очередной раз дала стандартный ответ:
— Не каждой певице суждено стать Примадонной.
Личфилд удивленно вскинул брови.
— Ваша профессиональная подготовка безупречна: консерватория в Сан-Франциско, два года в хоре «Метрополитен-опера», не говоря о том, в какой семье вы выросли. Вы унаследовали голос матери?
— Голос унаследовала, — осторожно отозвалась Белла, — а вот ее уверенность в себе — увы…
— О-о-о! — со значением произнес режиссер. — Впрочем, не пора ли нам начать?
Белла кивнула аккомпаниаторше, и та взяла первый мажорный аккорд. Белла попробовала успокоить себя несколькими глубокими вдохами и постаралась целиком сосредоточиться на пении. Софи Кроуфорд заиграла гамму до-мажор, и Белла запела — звонко и чисто, но ее голосу не хватала уверенности и глубины. Перед высокой нотой она в страхе задерживалась на сотую долю мгновения, но все-таки справлялась с нею.
Когда гаммы закончились, Белла сделала небольшую паузу, позволяй членам приемной комиссии обменяться впечатлениями и посоветоваться.
— Так, теперь арию, — произнес Личфилд.
Белла ощутила укол разочарования. Не очень-то щедр режиссер на похвалы. А впрочем, разве она заслужила? Снова собрав все свое мужество, Белла кивнула аккомпаниаторше. Та заиграла длинное вступление к арии.
Белла всеми силами старалась ни позой, ни выражением лица не выдать своего волнения. Она выбрала арию Россини, потому что в ней было барочное изящество без бурлящей силы Пуччини или напряженной страстности Бизе. Виртуозные тональные вариации — лирические пассажи с драматическими выходами к высоким нотам, обилие технически сложных переходов и трелей — должны были не только показать ее возможности с наилучшей стороны, но и отвлечь внимание от недостатков ее пения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119