И он совершенно не обращал на нее внимания, словно ее не было рядом. Ей становилось все труднее сдерживать слезы. Когда принесли бифштекс, она едва смогла проглотить кусочек.
— Трейси? — Сдержанный голос Энтони нарушил ее тревожные мысли. — Трейси, ты не прикоснулась к еде.
— Бифштекс великолепный, но я, наверное, не голодна. Думаю, — она настороженно взглянула на него, — мне пора услышать то, что ты должен сказать.
Энтони кивнул и подал знак официанту, который подошел и убрал их тарелки. Трейси смотрела на него, а он какое-то время не мог оторвать от нее глаз. Потом отвернулся и наконец хрипло проговорил:
— Трейси, это, должно быть, самое трудное, что я когда-либо делал. Когда любишь, так трудно отпустить женщину, но…
— О нет… — выдохнула она.
Безо всякого предупреждения он стукнул кулаком по столу, заставив ее подпрыгнуть:
— Хорошо, черт побери! Ты победила!
Она была шокирована.
— Я… я победила?
— Ты победила в этой игре, или во что ты там со мной играешь, — гневно произнес он. — Мне это не нравится. По правде говоря, я отвергаю это, но я так сильно люблю тебя, что буду играть по любым правилам, которые ты выберешь. Ты победила, Трейси.
— Я… я победила? — снова ошарашенно повторила она. Его чувственные губы тронула улыбка.
— Знаешь, дорогая, ты действительно иногда бываешь бестолковой. — Он потянулся через стол и взял ее руку. — Трейси, не буду больше заставлять тебя выйти за меня замуж. Я подожду. Но, — свирепо добавил он, — будь я проклят, если стану делить тебя с другими мужчинами.
— Ой, Энтони, — севшим голосом проговорила она. Трейси испытала такое облегчение, что начала дрожать, а потом, к собственному ужасу, разразилась слезами.
— Трейси, дорогая, в чем дело? Это из-за того, что я сказал?
— Да, из-за этого!
— О Господи!
— Нет, нет, — быстро поправилась она, стараясь выровнять дыхание, которое нарушали рыдания. — То есть все, что ты сказал, прекрасно, но я… Боже мой, я была так уверена, что потеряла тебя…
— И не надейся, — яростно произнес он, и она заплакала еще громче. — Ну а что теперь?
— Я так счастлива, — проскулила Трейси. — Такое облегчение. Как ужасно было думать, что я тебя потеряла.
Он покачал головой и подал ей свой платок.
— Дорогая, ты меня не потеряешь. Вытри слезы и расскажи мне все.
Успокоившись, она взглянула на него так, что вся душа отразилась в ее глазах, и сказала:
— Энтони, сегодня я наконец поняла, почему так долго противилась тебе. Понимаешь, моя семья не была счастлива — нет, родители хоть и не разводились, но между ними была какая-то отчужденность. Наверное, страх оказаться в такой же ситуации укоренился во мне. Я думала, что счастливая семья — это что-то существующее только в сказках. — Она сквозь слезы посмотрела на него. — А потом я встретила тебя, Энтони. Вначале ты показался мне уж слишком хорошим, а потом постепенно мои страхи улетучились. А когда я познакомилась с твоей семьей — твои родители так счастливы и так любят друг друга, Энтони, — думаю, это пробудило во мне веру, заставило надеяться на сказочный конец, знаешь, как там — «и жили долго и счастливо». — Она печально улыбнулась. — Что касается моей «игры», то я всегда говорила тебе, что еще не готова, но только сегодня поняла — это не совсем так. Думаю, я отклоняла идею замужества с тобой из страха, что из этого ничего не выйдет. Но больше я не боюсь. То, что ты сказал вчера, — правда. Любить — значит рисковать, и теперь я очень хочу испытать судьбу вместе с тобой — если ты меня возьмешь.
— Дорогая! Конечно, я тебя возьму. Но что ты хочешь этим сказать?
Она глубоко вздохнула.
— Я хочу сказать, что люблю тебя, Энтони, и не хочу, чтобы ты ждал или шел на компромисс. Я понимаю, почему ты не хочешь делить меня с другими мужчинами, я и сама не хочу тебя делить. — Глядя ему прямо в глаза, она добавила: — Ты мне нужен, Энтони, и я хочу за тебя замуж.
Он счастливо потянулся к ней, но она удержала его.
— Подожди, есть кое-что еще. Я должна сказать тебе еще что-то. — Она криво ухмыльнулась. — Говорят, признание облегчает душу.
— Да? — произнес он, слегка нахмурившись. — Только не говори, что у тебя связь с молочником. Она рассмеялась:
— Нет, это имеет отношение к Уолли и Эстелл.
Он мрачно кивнул:
— Я молюсь, чтобы они пришли к какому-нибудь соглашению и не расставались.
— Я тоже. В общем, их ситуация заставила меня призадуматься. Думаю, я очень похожа на Уолли, слишком горда. Меня просто убивало, когда ты делал мне подарки, Энтони.
— Думаешь, я не заметил, дорогая? — со смехом спросил он. — Но у меня есть садистские наклонности. Чем больше ты артачилась от моих добрых поступков, тем крепче становилось мое намерение стать твоим рыцарем на белом коне. — Он улыбнулся. — Вот погоди, еще увидишь, какой огромный камень будет на твоем обручальном кольце!
— Ой! — Она засмеялась. — Видно, придется мне исправляться. — Она продолжала уже более серьезно: — Вообще-то я никогда не понимала, почему ты выбрал меня, Энтони. У тебя есть все. — Она отвела глаза. — А я могу отдать только саму себя.
Он твердой рукой взял ее за подбородок и повернул к себе.
— Дорогая, ничего большего я никогда и не захочу, — прошептал Энтони. — Ты так свежа, Трейси, так восхитительна. Ты смотришь на жизнь с таким ожиданием чуда. Не знаю, как я мог жить без тебя. Иди ко мне.
— Ты хочешь сказать, что собираешься… э-э…
— Иди ко мне.
Она придвинула свой стул ближе к нему, он наклонился и прильнул к ее губам. Они оба выразили все, что чувствовали, этим поцелуем. И, обнявшись, весело вышли из ресторана.
Когда они проходили мимо столиков кафе немного ниже по течению Пасо, Трейси замерла на месте, наблюдая за официантом, который нес полный поднос десертов, а одним из них был самый большой кусок пирога с сыром, какой она когда-либо видела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48