Жить в Дидвуде теперь казалось просто рискованным.
— Интересно, почему же индейцы убили проповедника Смита? — размышлял он. — Кто-нибудь их видел? Есть доказательства?
— Ну, сэр, те, кто нашел тело, рассказали мне, что это были индейцы, так как, вероятно, они оставили какой-нибудь знак.
Он снова надел шляпу и направился к двери.
— Леди, будьте добры, побудьте в лавке, пока я не вернусь. Я могу предложить журнал образцов. Я недолго. — Уже держа руку на дверной ручке, он обратился к Лису: — Не могу понять, зачем вы привезли эту индианку в такой город как Дидвуд. Люди в этих местах всегда будут искать кого-то с кем нужно разделаться. Я уверен, будь я индейцем, то не чувствовал бы себя в Дидвуде в безопасности. — Бьюллок поднял косматые брови и добавил: — Ничего личного, разумеется. Просто обращение к разумному человеку. Мне нравится ваша семья.
Оставшись одни, Мэдди с бабушкой Сьюзен сели за стол и стали просматривать журналы образцов, тихо и печально переговариваясь между собой. Лис слушал их, и сердце его теснила боль от потери еще одного хорошего человека.
Обращение Бьюллока «к разумному человеку» направило его мысли по другому пути.
— Вы не будете возражать, если я на время покину вас? — спросил он.
Мэдди не возражала против того, чтобы он занялся своими делами, но попросила сделать так, чтобы они могли вместе возвратиться домой. Лис поцеловал ее и бабушку Сьюзен и направился к двери.
— Нам всем не везет, — рассеянно проговорила Сьюзен.
— Везет в том, что мы еще живы в этом городе, — мрачно ответил Лис и вышел на Главную улицу.
Сначала Лису показалось, что Дидвуд не изменился с тех пор, как он впервые въехал в него на Уотсоне, но, приглядевшись внимательнее, он заметил существенные перемены.
Берега ущелья, все еще пустые и грязные, были устланы обгорелыми стволами вырубленных деревьев, напоминающими черные дубины. Повсюду, куда ни глянешь, рылись многочисленные рудокопы, забиравшиеся даже между домами, выстроившимися в линию по Главной улице и Шерман-стрит.
Так же, как и ранее, с балконов домов зазывали к себе проститутки, по салунам сновали игроки и хулиганы, так же торговцы выбрасывали прямо на улицу всякие отбросы, так ye суетились китайцы в своем квартале на севере Дидвуда.
Однако теперь узкое ущелье было больше набито людьми, чем несколько недель назад. Лис вспомнил свою последнюю прогулку с Биллом Хиккоком, тогда они заметили, что новые заведения вырастают в Дидвуде, как сорняки. Джекоб Голдберг перебрался сюда из Монтаны, пока они с Мэдди были в Бир Батте, и теперь владел лавкой «Большой Рог», принадлежавшей раньше Гешхерсту, переехавшему теперь в Лид. Появились новые рестораны и гостиницы, не говоря уже о салунах и музыкальных залах.
Джек Лэнгриш со своей женой открыл свой театр, где под брезентовым навесом показывались разные пьески, исполняемые двумя актрисами. На днях миссис Лэнгриш сообщила Энни, что для детей Дидвуда открывается новая школа, которой руководит учитель по имени Уильям Кэммод.
Лис размышлял над всеми этими переменами, в очередной раз убедившись в том, что тех, кто достаточно находчив и смел, в будущем ожидает процветание. Они с Мэдди решили остаться. Он откроет собственную лесопилку, управлять которой будет Титус, а начнут они с того, что посадят саженцы взамен срубленных деревьев.
Прогресс пойдет и с ними и без них, но у Лиса и Мэдди, по крайней мере, есть все основания жить здесь.
Теперь у него появилось даже какое-то теплое чувство к этому городу, хотя убийство проповедника Смита несколько обескураживало. Он не хотел думать, что кто-то из тех, кого он знал в Бир Батте, мог сделать это, но, припоминая слова Пса на совете в Большом типи, он понял, что это возможно. У индейцев лакота отношение к белым было такое же, как к ворам, нарушившим границы их священного Паха Сапа. Гражданам Дидвуда никогда не понять, что творится в душах индейцев, да они и не хотели ни понимать, ни сочувствовать им. Это означало бы признание индейцев такими же существами, как и белые люди, с их правдами и неправдами, их чувствами. Пропасть между индейцами и белыми слишком велика, чтобы через нее когда-либо можно было бы перекинуть мост.
Неужели Улыбка Солнца здесь в опасности? Лис блуждал по «Бесплодным землям», слушая и наблюдая, пытаясь уловить настроение Дидвуда. Задача была нетрудной. Из Жемчужного театра, как фрегат на всех парусах, выплыла Гарнет Лумис. В дешевом платье из красного шелка, украшенном потрепанными перьями, с испитым, накрашенным до безобразия лицом, морщинистая и жирная, она служила ходячей рекламой «Бесплодным землям».
— Погоди-ка минуту, дорогой! — Схватив Лиса за рукав рубашки, она крепко держала его. — Куда ты так спешишь? Проходи-ка, и я позволю тебе угостить меня стаканчиком!
От нее уже несло виски, но Лис поборол свое отвращение.
— Очень любезно с твоей стороны пригласить меня, Гарнет, но, если ты слышала, я теперь женатый человек. Да, да, новобрачный! Я должен стараться вести себя соответственно!
Она протянула другую руку, чтобы дотронуться до локонов, вьющихся над его воротником:
— Бог хорошо поработал, делая тебя! Несправедливо, что только одна женщина имеет тебя всего. Ну, по крайней мере, наша малышка Виктория больше не чахнет по тебе. Пару дней назад ей сделал предложение миллионер из Денвера. Она уехала с ним сегодня утром. Заживет в особняке и заделается мачехой трем юнцам!
— Правда? — От этого сообщения у Лиса стало легче на душе. — Надеюсь, она будет счастлива. Виктория добрейшая женщина. Меня, может быть, не было бы в живых, если бы не она!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119