Это все только видимость борьбы. Люди устали от походов. Они хотят отдохнуть от борьбы, но Безумный Конь не знает отдыха.
— Голубоглазый Лис, — послышался спокойный голос за поднятым затвором их типи. Мэдди приподнялась и пригласила Голодного Медведя войти. Он извинился за вторжение и сообщил, что важные воины собираются в Большом типи для совета, чтобы встретиться с Безумным Конем. Лиса приглашают присоединиться.
— Но если он так ненавидит белых, небезопасно ли вам появляться там? — тревожно спросила Мэдди, когда Лис перевел ей слова Голодного Медведя. Лис с готовностью поднялся, провел рукой по волосам и поправил одежду.
— Безумный Конь слишком умен, чтобы наказывать меня за грехи моей расы. Один из его лучших друзей в течение многих лет — белый разведчик Фрэнк Грауард. Не думаю, что я должен бояться.
— Я уже спрашивал Безумного Коня. Он сам предложил, чтобы ты пришел, когда мы рассказали ему, что ты жил в городе, который называешь Дидвудом, — сказал Голодный Медведь, шагая с Лисом к Большому типи. — Он надеется, что ты сможешь помочь нам решить, как заставить твой народ покинуть Паха Сапа.
Лис промолчал, хотя ему очень хотелось найти легкое решение этой задачи. Но Безумному Коню лучше знать.
Над головой ярко светила полная луна, бросая свой отблеск на бесчисленные типи в тени Бир Батта. Лису вдруг вспомнилась другая ночь, не столь уж давняя, когда его тоже вызвали из палатки на совет. Холод пробежал по его шее, когда на память ему пришли офицеры, собравшиеся на бивуаке Джорджа Армстронга Кастера, и сам Кастер, его прилизанные длинные волосы, намазанные коричным маслом, и короткая борода, оттененная алым шейным платком.
«Я не принадлежал к ним, мне не следовало быть там», — думал Лис, глядя на свои мягкие штаны из оленьей кожи и мокасины, которые утром ему дал Голодный Медведь. Они приближались к Большому типи, в ночном воздухе слышались возбужденные голоса.
«Но, если я не принадлежу к белым, могу ли я претендовать на право быть одним из этих людей? Может, мне следует быть заодно с лакота и рискнуть ради них жизнью».
Он не успел найти ответа на эти вопросы, так как появился Пес с двумя мужчинами и провел Лиса в Большой типи.
В Большом типи было жарко, воздух был тяжелым из-за дыма костра, табака и ароматических трав, подброшенных в огонь.
Церемония курения трубок подошла к концу, и мужчины сидели молча, словно отыскивая в своих сердцах слова истины, Лис почувствовал себя почти бестелесным. Ему казалось, что все вокруг происходящее — не реальность, а сон. Он был свидетелем действа, теперь почти потерявшего свое былое значение и похожего теперь больше на ритуал, который индейцы исполняли в агентствах без какой-либо цели. Индейцы в агентствах мало размышляли о своей судьбе, но здесь, сегодня вечером эти люди гордо цеплялись за свое право принимать решения относительно своего будущего. Племенное сознание, лежащее в основе их общественной жизни и поведения, позволяло им жить гармоничной жизнью: совет принимал решения по всем вопросам жизни поселка, и люди подчинялись этому решению.
Сидя среди индейцев, Лис с пренебрежением думал о жадных, необузданных белых и о хаосе, создаваемом ими и царившем в таких местах, как Дидвуд. Он думал о том, как глупы белые, когда они воображают, что они более цивилизованны, чем эти люди, заполнившие Большой типи Безумного Коня.
— Я видел их, — произнес наконец Безумный Конь ровным голосом. Его лицо, утомленное, тревожное, было сосредоточенно. — Я пытаюсь подавить ярость, когда думаю о них, копошащихся на склонах холмов Паха Сапа, как стая шакалов. Я стоял высоко над ними на вершине каньона и смотрел, как они вырубают деревья и превращают лес в болото со всеми нечистотами. Это осквернение Священной земли. Я хотел их всех уничтожить. Мне захотелось стать лесным пожаром, а они чтобы были полевыми мышами…— Его черные глаза встретились с глазами Лиса, и он добавил: — Но истина заключается в том, что они — пожар, а мы — мыши. Разве не так, Голубоглазый Лис?
У Лиса закружилась голова, когда в его сторону повернулись головы всех, находящихся в типи. Дым слезил ему глаза, а сердце терзали самые противоречивые чувства.
— Я всего лишь один человек из них. Я знаю слишком мало, чтобы предложить весомое мнение.
— Разве ты нам не друг? — настаивал Безумный Конь.
— Да, я ваш друг.
— Он привез нам много винтовок, — напомнил Пес своему другу детства, — на тот случай, если Синие куртки нападут на поселок. Я не хочу сидеть здесь, как кролик, затравленный собаками, и ждать, когда Синие куртки ударят по нашему поселку. — Его голос повысился: — Разве мы только что не одержали над ними великую победу? Они думали, что мы разбиты и им осталось лишь въехать верхом на нашу землю, окружить нас и убить, как покорных пятнистых буйволов с длинными рогами, но они недооценили нас. Они недооценили нас!
Лис знал, что пятнистые буйволы с длинными рогами были всего лишь коровами, которых агентства пытались навязать индейцам, как дополнительный источник мяса. Но скот был источником неприятного запаха, и индейцы считали, что и мясо их нечисто, и потому всячески избегали коров.
Лисом снова овладел приступ неловкости, когда он понял, что склонен колебаться между двумя мирами, — белых и индейцев, и по мере того, как насыщался атмосферой Большого типи, его неуверенность возрастала. Как бы хорошо они к нему сейчас ни относились, он не мог забыть, что всего несколько недель назад он охотился на этих самых людей с Седьмым Кавалерийским полком под командованием Джорджа Армстронга Кастера. Он был также и жителем Дидвуда, которых Безумному Коню хотелось уничтожить как бешеных шакалов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119