Бледность девушки и ее манеры настоящей леди должны были говорить сами за себя. Если же кто-то не удовлетворится этими ясными знаками и полезет к леди Кэтрин с бестактными расспросами, Марта планировала как бы случайно опрокинуть на колени этому нахалу чайник с горячей водой. Она решила оставаться рядом со своей хозяйкой на протяжении всего дня, и никто, даже сама леди Стэнхоуп, не смог бы ей помешать сделать так, как она задумала!
— Марта, я выгляжу ужасно! — воскликнула Кэти, рассматривая себя в зеркало. Непривычная прическа делала ее внешность неожиданно кроткой, как у овечки, а бледность лица и рук наводила на мысли о чахотке. Строгое черное платье с рукавами до самых запястий скрывало всякий намек на ее фигуру, но зато подчеркивало выпирающий вперед круглый живот. Кэти едва могла поверить, что девушка, чьи потухшие голубые глаза смотрели на нее из зеркала, была ее собственным отражением.
— Вы выглядите так, как должна выглядеть вдова, — быстро возразила Марта, подхватывая шерстяную шаль, в которую она собиралась закутать Кэти, когда они спустятся в гостиную. Девушке никак не годилось простужаться. Она так истаяла и осунулась, что ее могла унести любая, самая пустячная хворь.
День протекал с тягучей медлительностью. Сидя на неудобном, набитом конским волосом диване, которые как раз вошли тогда в моду, Кэти, несмотря на ноющие конечности, старалась соблюдать чинную неподвижность и вежливо отвечать на вопросы всех любопытных. Марта словно коршун кружила поблизости, ни на минуту не отлучившись из комнаты. В этот день старушка была удивительно неуклюжей, и Кэти даже начала подозревать, что она чем-то заболела. Целых четыре раза она опрокидывала чайник на колени ничего не подозревавших посетителей.
Последние гости ушли в половине пятого. Облегченно вздохнув, Кэти встала с дивана, энергично разминая затекшие ноги. Ее лицо все еще пылало от злости на некоторые адресованные ей ядовитые вопросы. «А как звали вашего дорогого мужа?» — спросила ее одна дама, похожая на летучую мышь. Когда Кэти ответила ей чистую правду, так как не видела смысла в утайке столь фундаментальных фактов, дама многозначительного протянула: «А-а-а!» — как будто она уличила свою юную собеседницу в невероятных масштабов лжи. Она сверкнула глазами-бусинками и уже открыла рот для следующего каверзного вопроса, но в этот момент Марта в очередной раз перевернула серебряный чайник. Герцогиня Фицуотер, а именно ей оказалась эта любопытная дама, немедленно распрощалась, разгневанная так, словно ее облили горячим чаем по злому умыслу. Покачав головой, Кэти слегка улыбнулась. С Марты бы сталось нарочно учинить эту пакость.
Кэти выразила желание поужинать у себя в спальне, соврав, что она утомилась после того испытания огнем и мечом, которое она выдержала в гостиной. На самом деле сегодня она чувствовала себя лучше, чем когда-либо за последние месяцы. Но перспектива провести ужин со своей тетушкой и кузеном, выпытывающим у нее, кто был в гостиной с визитом, какие вопросы они задавали и что она отвечала, представлялась Кэти невыносимой. Если бы она думала только о себе, то давно бы послала своих родственников к черту, однако ее отец питал такие радужные надежды относительно ее будущей светской жизни, что Кэти не решалась его разочаровывать.
К несчастью, Кэти выбрала неудачный момент для отступления в спальню. В парадных дверях, топая галошами, стоял Гарольд, а подобострастный Симе помогал ему снять модное пальто. Без помощи дворецкого лорд Стэнхоуп вряд ли сумел бы высвободить свои жирные руки из узких рукавов. Он напоминал Кэти обтянутую лоснящейся кожей сардельку, и она изо всех сил сжала губы, чтобы не прыснуть со смеху, однако ее старания не увенчались успехом. Гарольд услышал приглушенное хихиканье и повернулся в ее сторону. Когда он увидел, что его двоюродная сестра смеется над ним, его крохотные глазки стали еще меньше и почти потонули в жирных складках напоминавшего окорок лица.
— Добрый вечер, кузина, — сказал он со зловещей любезностью и шагнул к ней.
Кэти кивнула головой, надменно давая понять, что услышала его приветствие. Затем она повернулась к нему спиной и направилась к лестнице, ведущей на второй этаж.
— Куда ты убегаешь, кузина? — протянул Гарольд; его напыщенный голос был похож на кваканье жабы. — В последнее время ты стала тихой, как мышка, и я даже не могу поверить, что ты та самая женщина, которая несколько месяцев тому назад купалась в пороке. Впрочем, я забываю о твоем, м-м, состоянии, безусловно добавившем тебе кротости. Когда ты наконец произведешь на свет своего пащенка, твой буйный нрав опять разыграется. Сегодня в клубе мне так и сказал один джентльмен, у которого есть опыт в подобных делах.
Сжав кулачки, Кэти стремительно повернулась к нему. С ее голубых глаз спала пелена апатии. Теперь в них светилась неподдельная ярость. В Лондоне еще не видели такой Кэти. Гарольд рассматривал свою кузину с возрастающим интересом. Было бы весьма забавно иметь ее у себя в доме, после того как она разродится своим ублюдком. В голове у Гарольда начали вырисовываться разные соблазнительные мысли. Например, он мог сделать ее своей любовницей. Как-никак приобретенная кузиной репутация не позволит ни одному джентльмену взять ее в жены. По расчетам Гарольда, ее плоть рано или поздно начнет томиться по мужчине, и тогда он, преданный и любящий кузен, придет к ней на помощь.
— Мой ребенок — не пащенок! — неистово выкрикнула она. Гарольд слегка улыбнулся. Он начинал понимать, как именно
она завоевала себе место флибустьерской одалиски.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106