– Ты устала от моего общества? Да, прошлой ночью ты вдоволь насладилась им, – ерничал Доминик.
Сара изо всех сил стиснула зубы. Ночью пришлось умолять его, чтобы он взял ее с собой на дежурство. И теперь Доминик не упускал возможности упрекнуть ее по поводу поведения в ручье. Саре хотелось громко и неистово высказать все, что она думает по этому поводу, а потом врезать ему оплеуху, разбить в кровь это наглое красивое лицо. Но она молчала, досадуя и злясь. Такой поступок означал бы ее падение. Она не хотела показывать этому подонку, что его слова, полные желчи и яда, задевают ее за живое.
– Тебе самому неудобно ездить вместе, – равнодушно заметила она.
– Конечно, – согласился он вполголоса и проворчал:
– Но ты же знаешь, что лошади везут провизию. Если посадить тебя на одну из них, то придется оставить часть груза, у нас и так еды в обрез. Скажи мне честно, как ты думаешь, что предпочли бы бандиты: тебя или кусок копченой свинины? Я вот знаю, что бы выбрал.
– Не надо сваливать меня в кучу с вами, подонками, – сердито фыркнула Сара, – Вы – воры, грабители, похитители. А я просто невинная жертва.
– Невинная?!
Замечание ядовито намекало на то, что она лишилась девственности, и Сара еле сдержалась, хотя ей все труднее было управлять эмоциями.
– Я не принимала участия в нападении на Ловеллу и собственном похищении. Не поджигала конюшню и загоны для молодняка, не крала овец у моего отца, – целомудренно перечисляла девушка, словно бы не услышав его намека.
– Если ты не прекратишь, то я отлуплю тебя, – пригрозил он.
Сара улыбнулась с победоносным видом. Она оказалась права. Их игра, похоже, заключалась в том, чтобы вывести из себя противника. И вот ей это наконец-то удалось. Теперь счет стал равным. Последний обмен любезностями даже немного выдвинул ее вперед. Сара торжествующе подсчитывала победы.
– Раздражение, раздражение, – упрекнула она радостно и даже не поморщилась, когда услышала в ответ тихое проклятие. За ночь и день она наслушалась гораздо больше отвратительных выражений.
Теперь, когда победа осталась за ней, Сара могла погрузиться в размышления. Она вновь натянула на лицо платок, а шляпу – на нос. Несмотря на то, что по всей видимости, он люто ненавидел ее, Доминик все-таки решил оставить ей все. Сара даже допускала наличие зачатков милосердия в этом наглеце. А может быть, он просто хотел унизить ее, считая слабой и беспомощной. Конечно, она не сможет обойтись без шляпы и платка, а он, сильный мужчина сможет. Какой бы ни была причина, Сара злорадствовала, глядя, как он страдает от нестерпимого зноя.
Овец гнали по выжженной пустыне, которая тянулась вдоль ручья. Сара догадывалась, что этого курса они будут придерживаться как можно дольше. Только идиот мог сейчас отвернуть от ручья без необходимости. В такую жару пересыхают даже очень крупные водоемы. Никто не говорил, но Сара понимала, что шайка направляется в Сидней. В многолюдном, суетливом порту легче продать овец какому-нибудь неосторожному или не очень щепетильному покупателю. Но до Сиднея еще много миль пути. Если овец отогнать от воды, а по пути не будет других источников, то животные начнут умирать словно мухи.
Сару мучили то надежда, то страх. Она представляла, что будет, если грабители явятся в порт назначения ни с чем.
Они остановились на ночлег только после наступления темноты. В этот раз первым дежурил Доминик, и Сара отправилась с ним. Овцы напились вдоволь и нашли несколько лужаек с зеленой травой. Они удовлетворенно блеяли, устраиваясь поудобнее на ночь.
Доминик ездил вдоль отары до полуночи, три других мужчины тоже объезжали свои участки. Сара даже не заметила, когда их приехали менять, она крепко уснула в объятиях молодого человека, убаюканная ритмичным биением его сердца и покачиванием в седле.
Когда они вернулись в лагерь, Доминик грубовато потряс ее за плечи и разбудил. Сара недовольно открыла глаза, а Доминик уже выскользнул из седла и снял Сару с лошади. Она еле стояла на ногах от усталости.
Доминик тем временем привычно распрягал коня, привязывал его, и укладывал снаряжение рядом с костром, который еле теплился. Сара нервно и беспокойно поглядывала на подъехавших следом всадников и ходила следом за молодым человеком по пятам. Да он был несносным, злобным и жестоким. Она посмотрела на высокую фигуру, склонившуюся над одеялом и сказала:
– Лучше иметь дело со знакомым чертом, чем с незнакомым, – про себя она подумала, что знакомый черт не намного лучше.
Она очень удивилась, когда Доминик не направился к костру, чтобы приготовить пищу, а лег на одеяло, лениво потянулся, сложил руки под голову. Пренебрежительно посмотрев на нее, он приказал:
– Сними с меня ботинки.
– Сам снимай свои проклятые ботинки, – Сара очень устала, была грязная, голодная и злая. Она не в том настроении, когда задумываются над выражениями, которые приходится употреблять в разговоре.
Она еще никогда не пользовалась бранными словами в разговоре с Домиником. Но теперь ругательства все чаще срывались с ее языка. Наверное, она попала под его дурное влияние.
– Что вы сказали, мисс Сара? – он удивленно приподнял бровь, демонстрируя неодобрение. – Не могу поверить, что слышу скверное слово, сорвавшееся с ваших невинных губ.
Сара уже почти слышала свой ответ из еще более гадких слов, которым научилась у него. Но она сдержалась. Он подорвал ее безупречную репутацию. Он похитил ее из усадьбы. Теперь никто не поверит, что она вынужденно провела в этой шайке несколько дней, а, возможно, ее пребывание в плену затянется на несколько недель. Несколько недель наедине с беглыми каторжниками, грабителями, преступниками!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113