Кайлу раздражало, что Брет так мало думает о ней, что он увез ее от Годфри, словно капризную шлюху, хотя сам отсутствовал целую неделю. Он знал о ней все, почти все знал о Фаустине. Не было секретом, что его барристеры выудили о ней всю возможную информацию. Так что нового мог узнать Брет? Что его так ужаснуло?
Да, конечно же, ничего нового. Все объясняется его привычкой бросать злобные реплики, чтобы посильнее уколоть ее, чем бы это ни было вызвано. Он словно пытался возложить на нее вину за то, что похитил ее с бала у леди Сефтон. Но разве у нее нет права желать того, что принадлежит ей? Насколько она поняла, Брет Бэннинг относится к тому типу людей, которые не намерены отдавать то, что считают своим. А почему все должно быть иначе, если дело касается ее? Лишь потому, что она женщина? Кайлу прямо-таки подмывало высказать все это Брету, и было непросто сохранить невозмутимость и самообладание. Когда они подъехали к парадному входу, он буквально стащил ее с лошади и бросил:
— Иди в дом и дожидайся меня.
Было так соблазнительно сказать в ответ что-нибудь отчаянно грубое, вроде той фразы, которую она подслушала у слуг. У Кайлы просто на языке вертелось «А пошел ты!». Вероятно, люди, подобные Брету, только такие слова и способны понимать. Однако это сразу поставило бы ее на ту ступеньку общественной лестницы, где, как он считал, и есть ее место. В ее же задачу входило холодной сдержанностью показать, что она не принадлежит к числу подобных женщин.
Однако когда Кайла гордо поднималась по лестнице, игнорируя удивленные, любопытные взгляды миссис Линч и даже Сюзан, у нее невольно шевельнулась мысль, что, возможно, она и в самом деле стала падшей женщиной. Пускай не по своей воле, а в силу обстоятельств. О Господи, неужели ей постоянно придется опровергать сложившееся о ней мнение? Неудивительно, что бедная мама сбежала из Англии. Жить в качестве прислуги, связанной кабальным договором, показалось ей предпочтительнее, нежели испытывать постоянное презрение со стороны людей, которые некогда были друзьями.
Ситцевая юбка хлопала Кайлу по икрам, когда она проходила мимо мраморных статуй в холле и поднималась по ступенькам лестницы. Шла она, гордо выпрямив спину, словно возвращаться домой в подобном наряде было для нее в порядке вещей. Когда-то тетя Селеста заметила, что леди может пройти почти через все, если делает это элегантно. Пожалуй, сейчас дело обстояло не совсем так, как хотелось бы Кайле.
Однако это вовсе не означало, что она должна позволить Брету запугать ее. Пусть он и герцог Уолвертонский, но у нее есть гордость, и существуют определенные границы, за которые она не позволит выйти.
Когда явился Брет, Кайла сидела у маленького туалетного столика и расчесывала волосы. Она подняла глаза и встретилась с его взглядом в зеркале. Кайла продолжала водить щеткой, прислушиваясь к треску шелковистых волос, механически накручивая прядь на палец. Она старалась не смотреть на его лицо. Почему он так на нее уставился? Почему так холоден? Под его взглядом Кайла почувствовала неловкость. Нужно взять себя в руки и сохранить по крайней мере внешнее спокойствие. Ведь лишь это ее и поддерживало, поскольку она чувствовала себя уязвимой и хрупкой, как пустая яичная скорлупа.
Брет направился к ней, ступая по ковру мягко и неслышно, как кошка, что заставило Кайлу занервничать еще больше. Проклятие, он хочет вывести ее из себя, заставить смутиться. Ну нет, она не позволит проделать ему это! Она будет изображать безразличие, что бы он ни сказал.
Однако все оказалось не так просто, когда Брет, наконец-то поймав ее взгляд в зеркале, произнес негромким хриплым голосом со странным выражением лица:
— Тебе следовало рассказать мне о лорде Брейкфилде, Кайла.
Она непонимающе уставилась в отраженное в зеркале лицо Брета.
— О лорде Брейкфилде?
Брет ухватил ее за волосы и повернул лицом к себе. Теперь перед ней было не его отражение в зеркале, а он сам.
— Да, о лорде Брейкфилде. Графе Нортуикском. Или ты станешь притвориться, будто не понимаешь, о чем я говорю? Господи, неужели ты не понимаешь, что все могло бы быть иначе?
Что-то в его тоне сказало Кайле, как сильно он удивлен и раздосадован, хотя причина тому и не была ей ясна.
— Я припоминаю, что была представлена лорду Брейкфилду у леди Сефтон, но не понимаю, почему это столь важно сейчас.
Брет намотал на руку ее длинный локон и запрокинул ей голову назад. Другая рука погладила ее по шее. Прикосновения грубоватой ладони были мягкими и деликатными.
— Ты должна была сказать мне об этом, Кайла.
— В самом деле, Брет, я совершенно не понимаю, о чем вы говорите. Что я должна была сказать? Что лорд Брейкфилд показался мне довольно неприятным типом с красными глазами и дряблым лицом? Я по-прежнему не могу понять, с какой стати мы должны говорить о нем?
— И все-таки лучше было бы услышать о нем от тебя, чем от людей. — Брет резко отодвинулся от Кайлы, встал сбоку, прислонился плечом к стене и, подняв бровь, посмотрел на нее с издевательской улыбкой. — Я не думаю, что для тебя так важно сохранить внешние приличия.
— В конце концов, о чем вы говорите?! — Недоумение Кайлы сменилось раздражением, она схватилась за щетку и сердито сверкнула глазами на Брета.
— О Брейкфилде и твоей матери Фаустине Оберж, проститутке для богатых… Правда ли, что она продала тебя ему, моя дорогая? Или же это лишь еще один беспочвенный слух — как и слухи о твоей блестящей родословной и твоей удивительной скромности?
Глава 14
Хотя Брет и задыхался от негодования, обвиняя Кайлу в том, что она утаила от него столь важные сведения, он почувствовал, каким сокрушительным ударом оказались для нее его слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94