Даже сидя в карете, которая везла ее к тете, Кайла оставалась спокойной. Однако в ее голове все время звучали его лишенные эмоций слова.
— Ma petite, ты здорова? — поприветствовала ее тетя Селеста. В словах крестной матери прозвучала тревога. Она поднялась с кресла и направилась к Кайле. — Mon Dieu! Что случилось?
— Ничего… Или все… Я не знаю… О Господи, Я не знаю, что мне делать… — Кайла упала в объятия тети. Спокойствие наконец покинуло ее, и она разрыдалась.
Селеста стала успокаивать Кайлу, попеременно говоря то по-французски, то по-английски, укачивая ее, словно ребенка. Кайла рыдала до тех пор, пока у нее не иссякли слезы и силы. Они сидели на канапе у камина. Когда Кайла успокоилась, Селеста протянула ей чистый носовой платок.
— А теперь о деле. Мы сделаем то, что следует сделать, ma cherie. Ты хочешь выйти за Кенуорта?
— Разумеется, нет. Да, он довольно приятный молодой человек, он мне нравится… как друг, но я никогда не думала, что он будет предложен мне в мужья. — Голос ее снова задрожал. — Брет намерен заплатить ему кругленькую сумму, чтобы сбыть с рук надоевшую любовницу.
— Брет Бэннинг — надменный осел! Но теперь это не наша забота. Мы должны позаботиться о себе. У тебя есть доступ к деньгам, которые он тебе назначил?
Кайла молча кивнула. Как странно, что они сейчас обсуждают это с тетей Селестой, ведь еще вчера она мечтала о том, что всю свою жизнь проживет с Бретом.
— Хорошо. — Селеста поднялась и подошла к небольшому секретеру у противоположной стены. — Я сделаю то, что должно сделать. Разумеется, ты не можешь оставаться в Лондоне. Тут было слишком много разговоров. Ах, если бы это была Франция! Послушай, у меня остались друзья во Франции. Как ты думаешь, может быть, тебе отправиться туда?
— Ой, нет, я не могу! — Кажется, у нее сейчас снова брызнут слезы. Кайла отчаянно замотала головой. — Слишком близко от Англии! Может, мне лучше вернуться в Индию, к папе Пьеру?
— Боюсь, это невозможно. К тому же там слишком много англичан, это почти то же самое, что остаться в Лондоне… Погоди, я, кажется, придумала… Каролина Дюфур! Правда, это очень далеко, а нового путешествия по морю я не выдержу. Но там, насколько я слышала, почти как во Франции. Еще недавно эта страна принадлежала Франции. Каролина писала мне и приглашала приехать. Я бы с радостью, но — море, ах, это море! Ты хотела бы поехать в Америку, ma belle? Каролина Дюфур и я дружили во Франции много лет назад. Она хорошо знала твою maman. Они были близкими подругами, и я знаю, что она будет рада увидеть дочь Фаустины. Так ты поедешь?
— В Америку? — Кайла колебалась. Америка была так далеко, но разве это не то, что ей требуется? Да, ей хочется быть подальше от Брета, от Англии, никогда не слышать его имени и не видеть его самого, не знать, кого он возьмет в очередные любовницы или на ком впоследствии женится. Подняв глаза на тетю Селесту, она кивнула: — Да!
— Отлично! Стало быть, ты едешь. Я все устрою. Но, Кайла, ничего не говори Уолвертону. Думаю, будет лучше, если ты уедешь сразу же, как я все организую, и при этом ничего ему не скажешь. Он полагает, будто бы знает, что для тебя лучше? Он собирается выдать тебя за одного из своих друзей? Нет и нет! Пусть он думает что хочет и пусть потом удивляется! Ему будет очень полезно узнать, что совсем непросто устроить жизнь другого человека так, как хочется его светлости!
— Но я не знаю, что ему сказать…
— Тебе ничего не надо ему говорить, потому что ты его больше не увидишь! Мы должны действовать быстро, чтобы он не успел догадаться о наших намерениях. Я пошлю с тобой сопровождающего в банк, и ты возьмешь оттуда все деньги, которые он положил на твое имя. Надеюсь, деньги положены на твое имя? Отлично. Тем самым он дал тебе способ покинуть его. — Тетя поджала губы и насупила брови. — Я предупреждала его однажды, что ему не следует быть таким высокомерным и считать, будто он может обращаться с тобой кое-как. Теперь этот герцог поймет, что он недооценил нас обеих.
Кайла чувствовала себя так, будто внезапно попала в шторм. Тетя Селеста действовала с непривычным для нее напором и быстротой. Уже поздно вечером Кайла поднялась на борт судна и оказалась в крошечной каюте, в которой пахло экзотическими пряностями и гнилой древесиной. Кайла в слезах попрощалась со своей крестной матерью, и вскоре после наступления полуночи судно оставило лондонский порт и медленно двинулось по Темзе в сторону моря.

ЧАСТЬ III
Глава 21
Новый Орлеан.
Сентябрь 1816 года
Судно ныряло среди белых барашков, покрывающих морскую гладь, теплый ветер громко хлопал парусами, и этот звук заглушал даже удары волн о борта, скрип снастей и постоянный топот босых ног по деревянной, отполированной временем, солнцем и ветром палубе. Кайла стояла, прислонившись к поручням. Она уже привыкла к нескончаемой какофонии звуков, которыми были наполнены дни и ночи ее путешествия. Порой она была даже благодарна этому шуму, который отвлекал ее от горьких воспоминаний, то и дело накатывающих на нее. Это гораздо лучше, нежели думать о том, что следует забыть, спрятать в самые отдаленные закоулки памяти и никогда к этому не возвращаться, например, к тем ужасным часам с Нортуиком.
По временам воспоминания все-таки настигали ее и настолько выводили из равновесия, что она приказывала себе сделать несколько глубоких вдохов и сосредоточиться на том, что ее окружало, отбросив все мысли о Лондоне — и о Брете Бэннинге. Закрыв глаза, она крепко сжимала поручни, словно боялась упасть в пенящиеся жемчужные волны, чтобы убежать от воспоминаний об Англии, избавиться от боли и стыда. Да, воспоминания были порой настолько яркими и бередящими душу, что Кайла хваталась за любую возможность освободиться от их тисков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94