На улицах постоянно звучала иностранная речь, каждый день прибывали новые иммигранты. В ближайшем будущем, подумала Тори, Сан-Франциско превратится в крупнейший город.
— Выпьешь еще чашку горячего чая, Виктория?
Тори отвернулась от окна, с улыбкой посмотрела на темноволосую женщину.
— По-моему, я уже выпила столько чаю, Джесси, что с трудом смогу двигаться. К тому же нам следует приготовиться к обеду и приему.
Джесси Бентон Фремонт тихо рассмеялась.
— Я родилась в мире политики, и она мне изрядно надоела. Господи, как скучно снова и снова говорить одно и то же разным людям. Наверно, тебе все это знакомо.
Тори пожала плечами, отвела взгляд в сторону, посмотрела через окно на залив. Многочисленные дома, возведенные едва ли не за одну ночь, частично скрывали его. Строились новые причалы, из-за множества корабельных мачт гавань напоминала густой лес.
— Нет. Мой отец в отличие от твоего никогда не занимался политикой. Я рассталась с ним еще в детстве, а когда вернулась к нему, так случилось, что он вскоре умер.
— О да, мне очень жаль. Я забыла.
Темные глаза Джесси наполнились сочувствием и болью. Тори вспомнила, что она недавно потеряла крошечного сына. Джесси подалась вперед, на ее высоком лбу появились складки.
— Прости меня, Виктория. Я не хотела напоминать тебе о печальных временах.
— Не беспокойся.
На самом деле она печалилась не из-за смерти отца, а из-за всего последовавшего за ней. Могла ли она объяснить это Джесси Фремонт, жене знаменитого Джона Чарлза Фремонта, дочери Томаса Харта Бентона, известного сторонника экспансионизма и сенатора Соединенных Штатов? Конечно, нет. Ее рассказ шокировал бы даже эту женщину, пережившую скандал, связанный со сделками мужа.
Улыбаясь, Джесси сказала:
— Хорошо. Наверно, я подумала о твоем брате. Насколько мне известно, этот молодой человек весьма увлечен политикой.
Тори тоже улыбнулась. После внезапной и необъяснимой смерти дона Себастьяна Диего развил бурную деятельность, завоевывая ею симпатии дам. Похоже, Диего удалось покорить еще одну женщину, хотя Джесси Бентон Фремонт считали крепким орешком. Она обладала незаурядным умом, была доброй, верной своему мужу и волевой. Недавно приехав в Сан-Франциско, она уже сумела обзавестись множеством преданных ей поклонников.
Миссис Фремонт отыскала девушку и сказала, что Виктория лучше кого-либо способна познакомить ее с городом. Она знала, что Тори находилась здесь почти с первых дней «золотой лихорадки». Тори попыталась объяснить, что живет в городе всего шесть месяцев, но Джесси Фремонт всегда добивалась своего, и, в конце концов, девушка подружилась с ней. Оказалось, что легче уступить, чем сопротивляться. Чем еще она могла заполнить свое время? Денег, которые давал ей брат — он с улыбкой назвал их частью ее наследства, — вполне хватало на удовлетворение скромных запросов Тори. Она была благодарна Диего за его щедрость и за то, что он не задавал ей вопросов, отвечать на которые Тори не хотелось. «Не спрашивай меня о том, как умер наш дядя, — сказал он однажды, — и я не буду спрашивать тебя о том, что случилось с Кинкейдом».
Тори жила словно в ожидании какого-то чуда. В городе, заполненном деятельными, энергичными людьми, она испытывала скуку, пребывала в беспокойном состоянии, предчувствуя какие-то перемены. Тори могла в любую минуту купить билет до Бостона, хотя Диего уговаривал ее вернуться в Монтерей, обещал заботиться о ней. Она игнорировала любые попытки вытащить ее из Сан-Франциско, снова и снова твердила, что ждет хорошей погоды, чтобы вернуться в Бостон.
Тори потребовались месяцы, но она поняла, что ждет не хорошей погоды, а Кинкейда. Это открытие потрясло ее до глубины души. Ник… Как изгнать из головы мысли о нем? Он проникал даже в ее сны. Иногда она просыпалась посреди ночи в поту, хотя в комнату врывался через открытое окно холодный ветер с залива. Ей казалось, что она слышит, как он зовет ее. Конечно, это были всего лишь глупые грезы.
Но как она могла не думать о нем? Тори испытала потрясение, когда, проснувшись, обнаружила, что он исчез. Доктор казался смущенным. Запинаясь, он попытался объяснить, что мужчины иногда странным образом реагируют на тяжелые испытания. Врач вложил девушке в руку увесистый кожаный мешочек с золотыми монетами. Целую неделю она пролежала на кровати лицом к стене. Потом кто-то прошептал, что она доведет себя страданиями до смерти. Тори решила, что лучше жить, нежели лежать словно труп и слушать сплетни о себе. Даже сейчас, думая о Кинкейде, она спрашивала себя, скучает ли он, вспоминает ли ночи, которые они провели вдвоем.
Джесси Фремонт как-то странно посмотрела на Тори, и девушка вспыхнула. Иногда она оказывалась в состоянии, которое Джесси шутливо называла трансом. В последнее время это случалось довольно часто.
Тори потеребила кисею, обрамлявшую рукав ее платья, и улыбнулась.
— Диего стал страстным поклонником дона Мариано Вальехо. Он с жадностью ловит каждое его слово. Я не уверена, что этот союз пойдет ему на пользу.
— У дона Мариано остались высокопоставленные друзья, хотя после присоединения Калифорнии к Соединенным Штатам его влияние ослабло. — Джесси задумчиво поставила чашку на маленький столик. — Меня до сих пор удивляют наши последние успехи, и я так благодарна тебе за то, что ты столько рассказала мне о Калифорнии. Это прекрасный край, и поскольку вложение капитала у Чарлза оказалось таким удачным, я уверена, что мы останемся здесь.
— Да, предприимчивость твоего мужа вызвала здесь смятение. Он умудрился по ошибке купить землю, на которой позже обнаружили золото.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122