Он был готов похитить девушку на глазах у Диего, закинуть на своего коня, увезти в горы и держать там, пока она не согласится остаться с ним.
— Что ты сказал?
— Черт возьми, неужели не ясно? Я хочу, чтобы ты осталась со мной.
Ник обнял ее, крепко прижал к себе, запустил пальцы в роскошные волосы, разбросал их по ее плечам. Когда он начал целовать девушку, она попыталась оказать сопротивление, потом стала отвечать на его поцелуи, обвила руками его шею. Тори тихо застонала, и он ощутил вкус ее слез. Подняв голову, Ник посмотрел на девушку. Провел пальцем по ее щеке, оставил след на тонком слое пудры.
— Ты плачешь, Венера?
— Это не слезы.
Он улыбнулся:
— Ну конечно. Это, должно быть, дождь.
— Ник.
Она сжала его руку, поднесла к своей щеке, посмотрела на Ника.
— Почему ты хочешь, чтобы я уехала с тобой?
— Ты знаешь почему.
— Нет, не знаю. Должна быть серьезная причина — ты можешь назвать ее?
— Наверно, ты хочешь услышать эти слова?
— Да. — Ее губы дрогнули. — Я должна их услышать. Произнеси их, Ник.
— Хорошо, черт возьми, — я люблю тебя. Кажется, я люблю тебя с того дня, когда ты едва не утонула в Салинес-Ривер. Ты стояла тогда мокрая, дрожащая, в прозрачной блузке. Господи! Мы можем пойти куда-нибудь?
— У меня есть комната в гостинице «Виктор»…
Игнорируя протесты возмущенного Диего и взгляды гостей, они вышли из зала. Волосы Тори падали ей на плечи, щеки девушки сохранили следы слез. Покинув Астор-хаус, они отправились в гостиницу. Оказавшись в комнате, Ник подхватил Тори, отнес к кровати, принялся нетерпеливо развязывать ленточки и расстегивать крючки. Наконец она остановила его, сказав, что сделает это сама.
— Я ждал шесть месяцев, и мое терпение истощилось, — раздраженно проворчал Ник, заставив Тори засмеяться. — Позволь мне сделать это. Я куплю тебе новое платье…
Платье исчезло, обнаженный Ник упал на Тори. Через открытое окно в комнату врывались соленый ветер и шум прибоя. Тори держала Ника в своих объятиях, а он целовал ее лицо, шею, грудь; потом она прижалась к Нику еще крепче и сказала, что любит его, что всегда любила его и никогда не захочет с ним расстаться.
Когда он проник в Тори и утолил ее жажду, она поняла, что будет всегда желать его, что не сможет быть счастлива с другим мужчиной. Все страхи и тревоги, месяцы неопределенности и пустоты начали отступать. Ник обнимал Тори, двигался внутри ее, шептал, что любит, что она божественно красива, что он скучал по ней…

Эпилог
Как жаль, что все это закончилось, с грустью подумала Тори и вздохнула. Син уехал так скоро, этим утром его пароход покинул гавань Сан-Франциско. Она вспоминала, как он, улыбаясь ей, поднимался по трапу.
В ее ушах продолжали звучать его последние слова: «Гораздо лучший выбор, Тори. Тебе требуется вызов…»
Она поняла, что он имел в виду. Наверное, он был прав. Питер Гидеон свел бы ее с ума своей борьбой за улучшение общества. Да, она интересовалась женскими правами, была сторонницей трезвости, но обнаружила, что нечто другое кажется ей более важным.
— Корабль твоего кузена уже отплыл, querida!
Тори подняла голову и улыбнулась сквозь слезы.
— Да. Син отправился в Бостон. Я не могу поверить, что это время пролетело так быстро. Он провел здесь три месяца, показавшихся мне несколькими днями.
— Ты жалеешь, что не поплыла с ним в Бостон?
Он обнял девушку, поднял согнутым пальцем ее подбородок. Солнечный свет ослепил Тори, и она заморгала. Они находились в гостиной небольшого дома, построенного Ником на его земле в Сьерре среди старых сосен и кедров, ветви которых рождали при ветре чудесные мелодии.
Улыбнувшись, она покачала головой:
— Нет. Я не хочу расставаться с тобой.
Это было правдой. Ник Кинкейд, ее красивый муж с янтарно-золотистыми глазами и опасной улыбкой, от которой ноги Тори начинали дрожать, значил для нее буквально все. Она любила прикасаться к нему, смотреть на него, ощущать вкус его кожи. Ничто не могло изменить ее чувств и тех ощущений, которые он пробуждал в ней. Она встала на цыпочки и поцеловала его в губы, ликуя оттого, что он прижал ее к себе так крепко, словно не собирался отпускать.
— Те llevo en el alma… eres toda mi vida…
Когда его хриплый шепот стих, он отпустил Тори и, улыбаясь, скользнул взглядом по ее лицу.
— А как насчет преподобного Гидеона? Ты говорила ему, что он твоя жизнь?
— Нет — только тебе! Конечно, я никогда не говорила ему этого. Не знаю, почему я думала, что люблю его. Я уверена, он не удивится и не испытает сильного разочарования, когда Син вернет ему кольцо. Я отдала его Сину и попросила передать Питеру, а еще сообщить, что я встретила другого человека. Конечно, кузен обрадовался этим переменам.
Взгляд Ника стал насмешливым.
— Син действительно сказал об этом один или два раза, хотя мне определенно показалось, что он еще не обрел полной уверенности в том, что ты поступила правильно — даже после того, как напился на нашей свадьбе и отключился во время обеда. Кузен невесты, спящий в нашей гостиной во время брачной ночи, — это нечто новое в моей жизни.
— Джесси организовала для нас чудесную свадьбу, однако Диего никак не мог смириться с происшедшим. По-моему, Син старался нейтрализовать своей любезностью враждебность Диего. Думаешь, мой брат когда-нибудь простит тебя?
Пожав плечами, Ник улыбнулся:
— Со временем. Ведь он сам предложил дать в суде показания в мою пользу.
— Да, я не забыла это. Я испытала облегчение, потому что ты был готов самостоятельно разрешить эту проблему и застрелить глупцов, желающих завладеть твоей землей. Какая наглость — попытаться украсть твою землю, подделав документы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122