Все теперь утратило смысл после того, как она была отвергнута Дэвидом. Ничто из того, что с ней стряслось, не могло сравниться с предательством Дэвида. Она презирала его, ненавидела его, а себя — еще больше. Боже, он ведь даже умудрился позабыть о собственной сестре в своем стремлении наброситься на нее с обвинениями и показать, каким ничтожеством он ее считает. Если бы он хоть немного был мужчиной, он набросился бы на Брэнта Ньюкома, не раздумывая о последствиях. .
Ева закрыла глаза и тут же раскрыла их, потому что перед своим внутренним взором она с дрожью вновь увидела эти отупевшие от глаза и ухмыляющиеся рожи. И ведь лицо Дэвида совсем недавно — почти только что — было так же близко к ней.
Она медленно вошла в ванную, мельком взглянув на себя в зеркало, где она отражалась во весь рост. Боже, ей показалось, будто это был кто-то дугой: какое-то чужое лицо со стертыми чертами, тело, лишенное всего человеческого, что было содрано с остатками ее одежды…
Она встала под душ и позволила воде обхватить себя всю целиком. Даже ее глаза и волосы, казалось, промокли насквозь и были готовы убежать вниз вместе со струями теплой воды… Она автоматически взяла шампунь и начала тщательно промывать им волосы. Спасибо, Господи, за рефлексы, которыми ты наделил меня! Как было бы здорово состоять сплошь из одних рефлексов, а не из чувств, делать все, как робот, бездумно, без размышлений, способных преследовать и терзать, словно злые духи. У нее даже промелькнуло в голове, что вот сейчас было бы легко даже умереть, когда ее душа не способна к страху…
— Как же я устала, как же уже поздно… Слишком поздно, чтобы переделать что-либо или предотвратить что-нибудь. Хорошо бы установить магнитофон, чтобы заговаривать саму себя до сна. Питер, тебе сейчас нужно быть здесь, со мной. Вот она я, твой подопытный кролик, я вся в твоем распоряжении…
Закончив вытираться, Ева осмотрела себя в зеркале, наблюдая1, как ее тело каким-то мистическим образом вдруг вновь обретает очертания, проступая из постепенно улетучивающейся с поверхности зеркала дымки пара. Ее раны смотрелись так, будто они были нарисованы, неряшливо и небрежно, — следы их гнусных пальцев! Как же дико вот так, спокойно, разглядывать свое собственное тело, будто оно не твое. Ей захотелось рассмеяться, но смех так и не подступил. У нее не осталось ничего, даже всхлипываний и рыданий, ничего человеческого!
Ева выронила полотенце и прошла в свою спальню, чтобы лечь в кровать. Без особого любопытства она подумала, что же теперь будет. Неожиданно внутри нее поднялась волна тяжкой дремоты, укутавшей ее в свой саван. Она сжала веки и покорилась ей без сопротивления…
Глава 24
Телефон взорвался звонком рядом с ее ухом: требовательный звон вырвал Еву из тяжкого и страшного сна. Сначала ей показалось, что это был звонок будильника, и она, нащупав его рукой, едва двигавшейся из-за свинцовой тяжести, разлитой по ней, нажала на кнопку, чтобы остановить этот проклятый звук. Однако он не прервался, и автоматически в ее голове пронеслось: «Это звонит Дэвид!» Она ощутила знакомое бесконтрольное внутреннее волнение, которое разлилось по ее жилам и от которого даже перехватило дыхание.
Полусонная, повернувшись на бок, Ева поднесла к уху зеленую трубку, В ее голове зазвучал теплый и мягкий голос:
— Ну как ты там, Ева, деточка? Хорошо выспалась, отошла от всего? Дело в том, что тут ко мне собираются приехать кое-какие друзья из города, ты с ними пока не знакома, но они очень хотят познакомиться с тобой. Что, если я подскачу к тебе часиков в восемь? И на этот раз ты-то уж не будешь так упрямиться, ведь правда, сладенькая моя?
Она заледенела… Холод настолько охватил все ее существо, что телефонная трубка буквально примерзла к ее уху. Она тяжело сглотнула, но ее горло высохло настолько, что ни звука не вырвалось у нее изо рта.
— Ева! Ну ты же не хочешь повесить трубку, это же старина Джер, моя прелесть! Послушай, я вот только что втолковывал Брэнту, что ты точно — я-то уж знаю — самая чувственная деточка в мире, ты так отлично смотришься на фото, просто красота. Мне в общем-то вроде как неудобно, что в прошлый раз для тебя все пошло не в кайф! Но сегодня ночью будет все совсем иначе, по-другому, смею тебя уверить. Да, кстати, тебя ждет кругленькая сумма за сотрудничество с нами…
Наконец она обрела дар речи. При этом, однако, она осталась все такой же ледяной. Ее голос зазвучал с холодным металлом, убийственно размеренный:
— Твой приятель Брэнт сейчас подслушивает по параллельному аппарату? Надеюсь, да, потому что я хочу, чтобы он услышал мои слова. Видишь ли, мне абсолютно наплевать, что вы собираетесь проделать со мной с помощью этих ваших фотографий, к тому же я убеждена, Брэнту есть куда девать свои денежки. Закупите для своих грязных игрищ других девчушек. Да, кстати, напоминаю: преступный сговор наряду с изнасилованием является уголовно наказуемым преступлением, я убеждена, что ваши поганые снимочки станут документальным свидетельством тому, что вы брали меня силой. Сюда звонить больше не стоит. Я надеюсь, это понятно? Я опаздываю на прием к своему адвокату…
Она бросила трубку на аппарат, будто бы вырвав осиное жало из своего уха. При этом ее охватила настолько сильная дрожь, что ей пришлось немного отлежаться, массируя свой лоб, как бы отгоняя дурные мысли, вырывая их из головы, пока она не оказалась в их железных объятиях.
Прошлой ночью… Господи, уже далеко за полдень! Она проспала каменным сном так долго, инстинктивно пытаясь избавиться от кошмаров и того оцепенения, которое охватило ее, возможно, потому, что ей подумалось, будто с ней уже не произойдет ничего хуже того, что уже стряслось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107