Ты бы должна улыбаться, так почему же ты так бледна? Ведь мы наказываем этого человека за все то зло, которое он причинил тебе, пока ты была его… невольной заложницей. Ведь ты была невольной заложницей, разве не так?
Анна почувствовала дурноту – мерцающие факелы на стенах и кроваво-красный закат создавали ощущение ада. Сценарий… она пыталась помнить о сценарии… но ее ноги казались такими же чужими, как и многочисленные нижние юбки костюма Глории. Все было как в тумане. Даже время, казалось, замерло на месте.
– Нет.
В первый раз это слово прозвучало лишь тихим эхом в ее мозгу, в то время как рука Карима продолжала подниматься и опускаться с размеренностью маятника.
– Нет! – на этот раз крик вырвался из ее груди, когда, высвободив наконец свою руку, она побежала в направлении двух мужчин. – Немедленно прекратите… Почему никто не остановит это? Вы что, все посходили с ума? Неужели вы не видите, что это все по-настоящему!
– Глориана! – Она слышала этот резкий оклик, но и не подумала остановиться. Она не остановилась и тогда, когда вдруг раздался шум приглушенных голосов, а Карим, омерзительно ухмыляясь, прекратил избиение и повернулся к ней:
– Тебе захотелось полюбоваться на мою работу вблизи?
Он стоял у нее на пути, и Анна резко выбросила вперед кулаки, целясь прямо в солнечное сплетение. В этот удар она вложила всю свою накапливавшуюся, затаенную ненависть к этому мерзавцу.
А потом она подошла ближе и повсюду увидела кровь… настоящую кровь.
– Уэбб?
Он не ответил ей, но глубоко вздохнул – с протяжным громким звуком, напоминающим стон.
Шум голосов доносился откуда-то издалека. Голос Анны… Сначала был голос Анны, а потом его заглушили другие. Кровь бешено стучала в висках.
Ненависть и ярость удерживали его в сознании. Перед ними отступала даже боль, которая теперь пронизывала каждую клетку тела. Он даже не мог себе представить, что существует такая боль.
– Боюсь, что наш друг Карим несколько увлекся.
Приношу свои извинения. Тебе нужно было закричать, сказать что-нибудь. Mon Dieu, он действительно перестарался…. Слава Богу, вот и доктор.
Несмотря на притворное сочувствие, Ив производил впечатление человека, весьма довольного собой.
В мозгу вспыхнул сигнал, предупреждающий об опасности. Они обязательно воспользуются случаем! Игра в вопросы и ответы…
– Черт побери! Мне не нужен никакой укол…
Голос Брайтмана был профессионально-бесстрастен:
– Боюсь, что он вам просто необходим. – Уэбб почувствовал укол иглы, и наступило забвение.
Все были так милы с ней… даже Кэрол. Несмотря на полный сумбур в голове, Анна поймала себя на циничной мысли о том, что Кэрол никогда не преминет выпустить когти – даже имея на руках бархатные перчатки. У этой женщины был совершенно необычный, средневековый склад ума. Кажется, она даже играла Лукрецию Борджия в одном из ранних фильмов.
– Я бы на твоем месте остерегалась Карима. Он подвержен таким первобытным инстинктам, тебе не кажется? Господи, я даже предположить не могла… Я, как и все остальные, была так увлечена действием…
Очень убедительно. Но вот правда ли это? А как насчет Рии, которая сейчас была с Уэббом? Как насчет Плейдела, который так и не крикнул «Стоп!» до самой последней, секунды? Анна пыталась разобраться хотя бы в собственных ощущениях и проанализировать то, что произошло.
Почему это случилось? Почему все сознательно допустили, чтобы это случилось? Раздался стук в дверь, и на пороге появился Гаррис. На лице у него застыло уже привычное озабоченное выражение.
– Анна? Кэрол мне сказала…
– Зачем вы это сделали, Гаррис? Ведь ты не будешь и на этот раз утверждать, что ничего не знал? Вы все знали…
По крайней мере, он не притворялся, как все остальные. Закрыв за собой дверь, он внимательно огляделся по сторонам и кивнул.
– Да, разумеется. Тебе просто неприятно насилие, в любом его виде, я прав? Но иногда насилие – это единственный выход, Единственный способ убедить людей, которые уважают только силу и жестокость.
Руки Анны изо всех сил сжали угол туалетного столика.
– Ты всегда о чем-то предупреждаешь меня, Гаррис. И, мне кажется, я отчасти понимаю, почему. Крег тоже очень любил меня предупреждать. В Лондоне. Тогда я не поверила ему. Но… Но все это… – В горле пересохло, но Анна заставила себя продолжать: – Если… если, как ты утверждаешь, Уэбб опасен… то тогда зачем…
Гаррис подошел ближе и взял ее руки в свои:
– Я как раз за этим сюда и пришел. Чтобы все тебе объяснить. Я знаю, что большую часть твоей жизни тебя опекали и защищали. Я это почувствовал при первой же нашей встрече, когда тебе так хотелось вырваться из привычного окружения и убежать! И я не мешал тебе искать твой собственный путь. Попытайся же и ты понять меня. То, что произошло сегодня… Это было своего рода предупреждение. Если Карнаган поймет, что мы не собираемся с ним шутить, это заставит его соблюдать осторожность. Я дал тебе пистолет, но как я могу быть уверенным, что ты используешь его по на значению, когда твоей жизни будет угрожать опасность? Пойми, я ни в чем тебя не виню. Я просто понимаю, что, когда наступит решающий момент, ты вряд ли сможешь выстрелить. Но ты должна усвоить одно – этот человек может убить тебя. Профессия актера – лишь прикрытие. Его основная работа – убивать людей. Это профессиональный убийца. Анна-Мария понимает это. Да, она ведет опасную игру, но она, по крайней мере, осознает, что рискует, и знает, с кем имеет дело. Хотя это знание далось ей слишком дорогой ценой. Но ты, Анна…
Она была неподвижна, как ледяная статуя. Гаррис схватил ее за плечи и встряхнул, пытаясь добиться хоть какой-нибудь реакции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163