Калифорнийское солнце позолотило его целиком. И… Анна не могла не заметить, что он хочет ее. От одного вида его обнаженного, идеально пропорционального тела у нее перехватило дыхание, и странное чувство возбуждения, зарождаясь внизу живота, как жидкая ртуть, стало растекаться по всему телу, вызывая почти болезненное желание.
– Эй, девушка с рекламы шампуня, не желаете ли принять горячий душ, перед тем как одеваться? – внезапно охрипший голос был почти умоляющим. – И ты совершенно права. Прости меня. Какое мне дело до того, кто ты и что ты.
Прежде чем Анна успела понять, что происходит, Уэбб схватил ее за руку, и уже в который раз она утратила власть над собой. Теперь ему нужна была только она сама, а не то, что с ней связано. Мокрые волосы струились по спине, плечам и груди. Он отодвигал в сторону тяжелые пряди и намыливал ее всю, останавливаясь, когда руки касались бедер.
– Наверное, именно так ты выглядишь, когда попадаешь под дождь. Господи, Энни, как ты красива!
Маленькая ванная быстро наполнилась паром. Мыло упало и было забыто, как и все остальное, когда они коснулись друг друга. А потом уже ничто не имело значения, и никто не мог встать между ними.
Даже Ричард Риардон, отец-призрак, почти легендарная таинственная фигура. Он уже пережил нескольких президентов, и было похоже, что переживет и следующих. Человек, который всегда в тени. Уотергейтский скандал не коснулся его – может быть, потому, что он слишком много знал о каждом из ведущих политиков. Никто не осмелился тронуть Риардона. Он был ходячей легендой, но только в совершенно определенных кругах – большинству же людей его имя ни о чем не говорило. И, тем не менее, Уэбб, который уж точно принадлежал к совершенно другому миру, знал о нем. Откуда?
Несмотря на то что Анна почти не общалась с отцом, один факт их родства делал ее чрезвычайно уязвимой. Это внушалось с детства, сначала отцом, а потом Крегом, особенно после того, как они поженились и переехали в Вашингтон.
«Ты должна быть очень осторожна, Анна. Я обещал твоему отцу, что буду заботиться о тебе. Помни, ты не можешь себе позволить даже намека на скандал. Я, конечно, понимаю, что ты никогда не допустишь ничего подобного. Надеюсь, что при выборе друзей ты тоже будешь руководствоваться моими советами».
Господи, иногда он был просто невыносим – живой реликт викторианской эпохи. Но должно было пройти некоторое время, прежде чем она разобралась в этом.
Анна вдруг поняла, что здравый смысл вернулся к ней слишком поздно. Лишь когда Уэбб небрежно бросил на пол мокрое полотенце и ушел в другую комнату, чтобы найти какую-то одежду, она вновь обрела способность рассуждать. Ожесточенно растирая полотенцем мокрые пряди волос, Анна испытывала почти удовольствие от причиняемой самой себе боли.
«Мокрый шелк», – говорил он, ласково перебирая их пальцами. Но как бы узнать, какие из слов Уэбба – правда, а какие – лишь игра? Анна не понимала, зачем он вчера пришел за ней и привел ее сюда. Но еще меньше она понимала, почему вышла с ним и… осталась.
«Будь осторожна, будь осторожна!» – настойчиво стучало в мозгу. Но это предостережение несколько запоздало. Где та нетронутая, скрытая часть ее «я», до которой она не допускала даже Крега? Анна почувствовала странную растерянность и… страх. Тем больше было причин для сдержанности. «Делай вид, что все нормально, оставайся спокойной».
Бросив полотенце и приняв как можно более безмятежный вид, она вошла в спальню. Уэбб был уже одет, а ее вещи сложены на кровати аккуратной стопкой. Стараясь не смотреть в его сторону, Анна начала одеваться. И каждый предмет туалета казался оборонительным рубежом, воздвигаемым между нею и Уэббом, а точнее – защитой от собственной слабости.
В холле гостиницы не было никого, кроме клерка, но он даже не взглянул на них.
На улице бледное лицо Анны разрумянилось от резкого ледяного ветра. Закутанный водитель снегоуборочной машины приветливо помахал рукой. Анна ответила. Потом ей казалось, что она чувствует спиной его взгляд. Он явно наблюдал за тем, как Уэбб нетерпеливо потащил ее за собой вверх по улице.
Они остановились у электрических ворот в высокой каменной стене, увитой заиндевевшими остатками плюща; за воротами начиналась подъездная аллея к дому. Задыхаясь от быстрой ходьбы, Анна оперлась на руку Уэбба. Несмотря на мороз, она ощущала тепло его тела.
– Так, значит, в этом замке король прячет осиротевшую принцессу с шелковыми серебристыми волосами… Энни, ты всегда прячешься за высокими стенами? А где же твой знак «Не входить. Частное владение»?
– Там же, где и твой «Берегись. Сексуальный маньяк на свободе», – парировала она.
Откинув голову назад, Уэбб весело рассмеялся. Когда он вновь посмотрел на нее, в глазах уже не было насмешки – в них плясали веселые искорки.
– Бедное дитя. Значит, вот за кого ты меня принимаешь? Ну что ж, надо держать марку. Давай подумаем: мы занимались этим в театре и в гостинице, так? Как насчет того, чтобы попробовать прямо здесь, у стены? Или ты боишься скрытой камеры?
Прижатая к стене, она рассмеялась, но потом каждой клеточкой тела ощутила его растущее желание. Их губы разделяло всего несколько сантиметров, но, поддразнивая Анну, Уэбб крепко держал ее голову обеими руками.
– Уэбб!
– Это лишь твоя вина, маленькая ведьма из Новой Англии. Зачем ты околдовала меня? Я все время хочу обладать тобой… снова и снова. Когда ты закрываешь глаза – вот так, как сейчас, я теряю власть над собой. Хочу тебя еще… и еще… и еще…
«Когда Уэбб проявляет все свое обаяние, редкая женщина может устоять. Он это знает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163