И все вокруг перестало иметь значение – осталась лишь жгучая потребность друг в друге. И она была наконец удовлетворена, когда тела их слились.
Значит, вот как это происходит! Их сплетенные тела никак не могли разъединиться: ее губы ощущали вкус его губ., И мысли Анны текли в единственно возможном направлении: «Я хочу его. Господи, как же я хочу его! Его тело и то, что оно может сделать с моим. И он тоже хочет меня. В этом он точно не притворяется и не играет. Что же тебе еще нужно? Принимай жизнь такой, какая она есть. И не задавай никому ненужных вопросов!»
– Ты так красива, Энни. Еще красивее, чем раньше, – ленивый голос Уэбба был слегка охрипшим, а в золотисто-желтых глазах отражался огонь камина. Она чувствовала приятную тяжесть его стройного мускулистого тела. Убирая с лица Анны влажные пряди волос, он как бы прочитал ее мысли и приглушенно заговорил: – Ну и что мне теперь с тобой делать? Когда я вижу тебя, мне в голову лезут совершенно безумные, старомодные мысли. Мне… Мне хочется, чтобы ты была рядом со мной. Хотя бы некоторое время…
– Почему…
Губы Уэбба коснулись ее груди, и Анна не смогла сформулировать свой вопрос.
– Будь я проклят, если я сам это понимаю! – теперь его голос звучал почти зло. – Я ничего не могу понять. Что я делаю здесь, рядом с тобой? Что ты делаешь здесь, рядом со мной? И, черт побери, что это я делаю, тратя время на разговоры?
Слова утратили всякий смысл, и ответы на все вопросы давали теперь только их тела. Анна чувствовала себя вывернутой наизнанку, а он брал ее снова и снова, смешивая боль с наслаждением, грубость – с нежностью. И никаких преград! Она могла лишь отдаваться и позволять ему делать все, что он захочет. Потому что она хотела того же.
Сразу после полудня они выехали обратно в Лондон, и было невозможно поверить, что это те же самые два человека… Уэбб включил приемник и стал не отрываясь смотреть в зеркало заднего обзора. Затем его внимание вновь привлекло радио – передавали музыку из «Дурной крови». Сосредоточенно послушав ее некоторое время, Уэбб переключился на программу новостей.
Что его так рассердило? Может быть, фотограф, который, ухмыляясь, ждал их в вестибюле гостиницы? Но если кому-нибудь из них и стоило беспокоиться, так это ей. Анна украдкой взглянула на Уэбба, глаза которого были скрыты за темными стеклами очков.
Новости в маленьких городках распространяются быстро. Анна никак не могла забыть эту толпу восторженных женщин. После нескольких завистливых взглядов в ее сторону она была оттеснена и забыта. Каждая из них хотела прикоснуться к своему кумиру. Анна вспомнила обнаженного, бронзовокожего дикаря, который обладал ею прошлой ночью… Кто она такая, чтобы осуждать этих женщин за то, что они тоже хотят его!
«Уэбб! Я считаю, что «Маха» – лучший фильм всех времен и народов! И вы в нем просто бесподобны!»
«Я смотрела каждый ваш фильм минимум по четыре раза. И никак не могу дождаться выхода «Дурной крови»!
Их совершенно не смущало то, что он с женщиной. А как же иначе? Это полностью соответствовало его имиджу.
«Мне это абсолютно безразлично… Абсолютно! – уговаривала себя Анна. – Ведь он приехал сюда из-за меня! Анна, тебе придется смириться с некоторыми вещами, если ты хочешь, чтобы это продолжалось… если ты сможешь сделать так, чтобы это продолжалось…» А сможет ли она?
Медленно ползущий грузовик закрыл проезд, на узком участке дороги. Вполголоса выругавшись, Уэбб снизил скорость, и «мерседес» заурчал, как большой белый кот.
– Черт бы побрал этого идиота! Тем более, что этот скотина Джонни Бардини наверняка висит у меня на хвосте, вместе со своим телеобъективом. Не говоря уже о твоем эскорте, Энни, – он метнул на Анну скрытый боковой взгляд. Внутри бурлила необъяснимая злость на нее и на себя. Она была уж слишком спокойна, с тех пор как они сели в машину. Теперь, по крайней мере, ему удалось вывести ее из состояния равновесия.
– Моем – что? Уэбб, я не понимаю, о чем ты говоришь!
– Неужели?
О Боже, она, кажется, действительно не понимает. Ему следовало бы помнить, что Риардон очень тщательно отбирает своих людей, на него работают лучшие из лучших. И Анна вполне могла не замечать, что за ней следят. Уэбб угрюмо подумал о том, что Риардону вряд ли понравятся их с Анной фотографии в газетах, особенно опубликованные под фамилией Бардини. Джонни специализировался на снимках знаменитостей и почти знаменитостей, застигнутых врасплох. Он всегда оказывался в самое неподходящее время в самом неподходящем месте, и его супертелеобъектив пользовался печальной известностью. Но несмотря на его сомнительную репутацию, бульварная пресса и охочие до сенсаций журналы с радостью прибегали к услугам Джонни. Однажды он снял Уэбба и Клаудию, когда они обнаженными загорали в саду ее итальянской виллы. Это помогло значительно ускорить развод с Плейделом. Ну что ж, теперь у него будет еще несколько хороших фотографий, правда, на этот раз без обнаженных тел. Но Уэбб был уверен, что Джонни обязательно подкупит гостиничную прислугу и сделает снимки номера, в котором они останавливались: смятые простыни и тому подобное.
«Стряпаешь очередную историю, Джонни?» – спросил он его в гостинице.
«Может быть! Все будет зависеть от предложенной суммы!» Но, несмотря ни на что, Джонни держался достаточно осмотрительно. И Уэбб понимал, почему: Джонни не был уверен в своей безнаказанности… И все же непонятно, каким образом он, как по мановению волшебной палочки, оказался в вестибюле гостиницы именно в тот момент, когда туда спустились Уэбб с Анной…
– Уэбб… Я хочу знать, что ты имеешь в виду!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163